Мы начинаем беседу по Книге пророка Даниила. Она стоит особняком в ряду Книг четырех великих пророков и наполнена интересными образами и символами, которые подчас очень тяжело поддаются истолкованию. Но образы эти очень тесно связаны как с конкретными обстоятельствами, даже сроками прихода в мир Спасителя, так и с некоторыми эсхатологическими откровениями, то есть пророчествами о последних судьбах мира. Но об этом чуть позже. А начнем с самых известных исторических моментов этой Книги.
Итак, пророк Даниил и его друзья Анания, Азария и Мисаил были взяты в плен Навуходоносором, царем Вавилонским, после взятия Иерусалима. То есть лучших, прекраснейших юношей из богатых фамилий перевезли в Вавилон (это была общая практика всех восточных империй – когда завоевывали какой-то народ, то представителей элиты общества увозили в столицу государства-победителя и из них делали вельмож и высокопоставленных чиновников; таким образом завоеванная страна фактически обезглавливалась – те люди, которые могли впоследствии возглавить борьбу за национальное освобождение, убирались с этой территории. С другой стороны, завоеватели получали весьма одаренных в культурном и интеллектуальном отношении чиновников, вельмож. И эти вельможи по долгу своей службы волей-неволей были заинтересованы в укреплении империи, а не в раздувании сепаратистских настроений).
Итак, Даниил вместе со своими друзьями в Вавилоне оказывается при дворе императора, царя Навуходоносора, ибо пленники поразили всех и своим внешним видом, красотой, и разумом. Их оставили при дворе, чтобы подготовить из них вельмож (каковыми они потом и станут). И питаться они должны были с царского стола, что считалось великой милостью.
Однако Даниил и его друзья отказались, они не захотели оскверниться этими яствами. Смысл не только в том, что там могла быть нечистая пища, которую запрещено было вкушать по закону израильскому. Важнее было другое. Всяческий пир начинался, разумеется, с молитвы и жертвоприношения. Очень часто пища кропилась идоложертвенной кровью, а иногда и просто бралась напрямую от жертвенника языческому богу, которому поклонялись вавилоняне. И вот, чтобы не оскверниться идоложертвенной пищей, Даниил и его товарищи решили не вкушать никакой пищи со стола царя. Они высказали свою просьбу надзирателю, который должен был за ними смотреть, и попросили, чтоб он им давал какие-то овощи, воду, разбавленное вино. В этой просьбе, очевидно, не было ничего предосудительного. Единственное, что смутило надзирателя: «Каков будет ваш внешний вид, если вы не будете тучно питаться, если не будете вкушать мясо. Вы же будете бледны, слабосильны, хилы, и меня накажут. Вы хорошо, красиво выглядели, когда вас взяли в плен, а теперь вы вдруг потеряете внешний вид, тогда все обличат меня, скажут, что я не кормил вас хорошо, я за вами не ухаживал, и я буду наказан».
Даниил, не вступая в спор с надзирателем, предложил поставить эксперимент: мол, давай проверим, пусть неделя пройдет, и увидишь, как мы выглядим. И они неделю питались только овощами. Когда через неделю провели смотр, выяснилось, что они еще краше, сильнее и бодрее выглядят, чем остальные юноши, вместе с ними находившиеся на таком же положении. Тогда так и было оставлено, и они все время своего обучения мудрости вавилонской питались исключительно постной, в самом точном смысле этого слова, пищей.
Это очень важно. Ведь Даниил не просто отказывается от пищи, чтобы не оскверниться. Отказываясь от пищи, он возлагает упование на Бога, он говорит, что Бог, Которому он служит со своими друзьями, силен сделать так, что, питаясь одними овощами, будут иметь вид ничуть не хуже, чем те люди, которые питаются мясом. То есть он обозначает, исповедует, что питает его Господь, он упование в этом возлагает на Бога.
Мы знаем буквально с первых страниц Библии, что праведен тот, кто возлагает упование на Бога. Это краеугольный камень праведности. И в этом плане, конечно, наше представление о праведности далеко не библейское, ведь мы считаем праведным человека, который просто не совершает плохих поступков, не имеет вредных привычек. На самом деле, с точки зрения Библии, праведным считается тот человек, который во всем надеется на Бога, который именно в бытовых мелочах своей жизни исповедует Бога как Источник всякого блага как вне, так и внутри самого человека, то есть в душе, в теле, в жизни.
Именно в этом одно из важнейших значений поста в том виде, в котором он до сих пор существует в Церкви. То есть когда человек постится, не просто меняя рацион своего питания, а пытается ограничить всерьез свои потребности. Ограничить себя в еде, а не только в том, что вот эту пищу он ест, а вот эту не ест. Именно в количестве он ограничивает себя. Он понимает (а иногда ему подсказывают со стороны), что его здоровье может пошатнуться, он не сможет исполнять свои обязанности, которые должен исполнять, он не сможет жить полноценной жизнью, в его жизни наступит какая-то немощь. И человек боится этого, поэтому не может получить от поста ту пользу, тот плод, который получали святые отцы.
Святые отцы же, ограничивая себя в пище, при этом не просто умерщвляли страсти, они при этом возлагали упование на Бога, который в силе поддержать их здоровье, способность жить ради Бога и служить ближнему. Этот момент очень важен в постном подвиге, ведь все мы являемся прямыми наследниками Адама и Евы и того, что они сделали в раю.
Мы считаем, что источник нашей жизни есть пища, и всю нашу жизнь ставим в зависимость от этой пищи. А пост помогает нам (не до конца, конечно, мы же духом немощны, чтобы сделать это до конца) хотя бы почувствовать, хотя бы представить, как это должно быть, когда человек свою жизнь ставит в зависимость не от хлеба, а от Бога. Каждый из нас может хоть сколько-нибудь приблизиться к тому, что произошло с Христом в пустыне, когда Он, взалкав, изможденный голодом до последней степени (ведь сорок дней ничего не вкушал), на искушение сатаны говорит, что «не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих». Почувствовать по-настоящему, что живы мы Богом, может только человек, который во время поста не просто ограничил себя в чем-либо, а ограничил себя в еде, возложив при этом упование на Бога, что Он подаст жизнь каким-то иным способом, не через пищу. Но зато Он даст мне способность делать, то, что я должен, и служить людям, и творить заповеди, и здоровье мое при этом не пошатнется.
А если без такого упования просто ограничивать себя в пище или менять рацион, то это больше похоже на диету, чем на пост в том смысле, который в это слово вкладывали святые отцы.
Даниил постится, не вкушает мяса и при этом приобретает мудрость, знания, определенный навык поведения при царском дворе. И за то, что эти четыре юноши действительно исповедали Бога и опытом, и словами и поступками показали, что они возлагают упование на Бога, Бог их не оставил и наделили мудростью и даже премудростью. Действительно, Даниил дальше на страницах Книги, названной его именем, всячески показывает свою богодарованную мудрость.
Мудрость как плод упования, не только плод поста… Дальше происходит событие, благодаря которому проявляется мудрость пророка Даниила. Царь Навуходоносор видит сон. Встав рано утром, он забывает этот сон, помнит только, что что-то видел и это чрезвычайно важно для него. Может быть, не только для него. Он понимает, что это не просто сон, а сон особенный. Фактически, какое-то откровение он увидел во сне, и не может вспомнить даже содержание сна. У него такое ощущение, что он должен понять, что в этом сне, но он не может вспомнить. И приглашает халдейских мудрецов (тогда халдейские мудрецы отличались какой-то очень большой мудростью, знаниями астрологическими, способностью предсказывать будущее и так далее. Вообще, халдейская мудрость – это буквально символ самого мудрого, чего может достигнуть человек). Пригласив мудрецов, он спрашивает: «Что я видел во сне? Скажите мне!». Естественно, никто из мудрецов сказать не может. Они говорят:«Мы истолкуем, ты только скажи, что ты видел». А он не может, потому что забыл. Когда мы читаем это препирательство Навуходоносора с халдейскими мудрецами, нам кажется, что здесь какая-то неразумность и того, и других. Ну как можно истолковать сон, если никто не знает, что царь видел?
Вот тут должен сказать, что Навуходоносор – царь во всех отношениях необычный. Это не просто языческий царь, император в ряду других всемирных завоевателей. С точки зрения библейской истории, это человек необыкновенных духовных качеств, итак скажем, религиозно одаренный, у которого в глубине души живет потребность верить, и он может оценить и понять жизнь ради веры, может понять смерть за веру. На самом деле, в глубине души он не является таким уж убежденным язычником. Конечно, он исполняет все ритуалы, обряды, которые заведены не им, а гораздо раньше, но в глубине своей души хранит некую тоску, а, может быть, и память о Едином Боге. Потому что Авраам, пре-док иудеев, которые привезены в Вавилон как пленники, и предки Навуходоносора, в принципе, родственники. Они говорят по-арамейски, у них есть общий корень, они принадлежат фактически одному роду. И в этом плане память предания или интуитивная память, что что-то о Едином Боге было сказано, у Навуходоносора есть.
Иногда люди неверующие интуитивно чувствуют христианство или интуитивно приходят к христианству – они интуитивные христиане, потому что принадлежат многовековой традиции русской христианской культуры, среди которой живут, жили их предки. Поэтому вся окружающая среда людям помогает быть, даже до того, как они пришли в Церковь, интуитивно христианами, они предрасположены к этому.
Вот такая интуитивная вера в Одного Бога внутри царя Навуходоносора присутствует. Из этих событий такое ощущение складывается, что все, что происходит в первых главах Книги пророка Даниила, происходит не для Даниила, а для Навуходоносора. Фактически, это история царя Навуходоносора, в которой Даниил-то проявляется именно как вспомогательное орудие по отношению к царю Навуходоносору. Пророк – да, но пророк не в том значении, в каком были Иезекииль или Иеремия, Исаия, которые говорили для народа. Даниил – пророк, который в начальных главах Книги пророка Даниила свидетельствует только царю Навуходоносору. Такой педагог, воспитатель, пророк в прямом смысле этого слова, человек, который призван царю Навуходоносору возвещать волю Божию.
И это служение пророка Даниила не было тщетным. Мы увидим, что Навуходоносор реагирует на это, его душа готова раскрыться и раскрывается, насколько великий император великой языческой империи может раскрыться навстречу свидетельству и вере в Единого Бога.
И, возвращаясь к сну, – почему он возмущается на халдейских мудрецов, когда они не могут раскрыть ему тайну сна? По его внутреннему убеждению, если они мудрецы, значит должны иметь связь с Богом или, по крайней мере, с богами. По его совершенно правильному убеждению (пусть это даже языческое убеждение), боги на то и боги, что должны знать даже то, что я помыслил: «Ведь я видел откровение, – убежден Навуходоносор, – я видел видение, кто-то мне его показал, не само же мне оно в голову пришло». Он ведь не атеист, чтобы думать, что изнутри самого себя все исходит, он – человек религиозный и понимает, что откровения приходят свыше. Потому и требует от мудрецов открыть ему, что было возвещено. То есть его логика на самом деле очень правильная: зачем нужна мудрость, которая не открывает человеку тайну Небесной мудрости (в данном случае мы не будем подразделять – языческой или Божественной мудрости)? Для Навуходоносора разницы никакой нет, но он понимает одно: откровение дается свыше – все, что свыше, должно быть открыто мудрецам, иначе какие же они мудрецы, если всеми своими помыслами и желаниями ползают только по земле, не в состоянии раскрыть тайну? И издает очень жесткое повеление вполне в духе восточных империй – казнить всех мудрецов. Фактически под этот указ попадает и Даниил со своими друзьями, они учились как раз халдейской мудрости, так что должны быть убиты в соответствии с этим приказом.
Когда Даниил узнает, по какой причине указ о казни издан, он решается помочь Навуходоносору и избавить и мудрецов, и своих друзей, и самого себя от смерти.
Но как он начинает? Ведь он не идет прямо к царю Навуходоносору, пытаясь вступить с ним в диалог. Он начинает именно так, как должен начинать настоящий мудрец, имеющий мудрость от Бога. Он идет к своим друзьям и говорит: «Давайте помолимся, чтобы Бог даровал нам мудрость, открыл нам то, что не может вспомнить царь Навуходоносор». Это была именно совместная молитва, не просто он помолился, – он обратился к молитве своих друзей. И совместная молитва имела плод. Он приходит к царю Навуходоносору и возвещает ему, что видит. Но опять-таки, как возвещает? Он царю говорит, что на самом деле ничуть не мудрее, чем все те мудрецы, которые тому служат, но – «мне тайна сия открыта не потому что я мудрее всех живущих, а для того, чтобы открыто было царю разумение». То есть Бог захотел открыть царю разум, открыть царю премудрость. Почему захотел? А потому что, как мы выясняем дальше из контекста, царь Навуходоносор, очевидно, перед сном размышлял о судьбе своей империи. На страницах Книги пророка Даниила видно, что властителя действительно волнует судьба его империи, ведь он создал первую мировую империю. И вот, размышляя о судьбах империи, он думал: а вдруг это и есть мировое господство, вдруг это есть то царство, которое непоколебимо? То, что он размышлял именно об этом, говорит, что Навуходоносор, очевидно, знал или еврейские пророчества, или еще какое-то древнее знание о каком-то царстве непоколебимом и размышлял: это царство – его империя?
И на его размышление Бог даровал ему Откровение. Но, показывая, что сам Навуходоносор не сможет понять это Откровение, потому что лишен возможности общаться с Богом лицом к Лицу, Он посылает ему пророка в лице Даниила, чтобы тот возвестил царю волю Божию.
Вернуться к списку