Об испытании царствованием
Мы говорили о ветхозаветных патриархах, и не раз останавливались на том, как передается людям благодать Божия. Это проявлялось всегда через искушения, что позволяло понять, действительно ли человеку важны духовные вещи или он живет только явлениями мира сего. Так, оказалось, что Саул вполне мог дождаться благодати, раз Бог дал ему искушение, но он избрал другой путь – не дождался. Самуил засвидетельствовал ему, что он будет отвергнут Богом, и действительно он оказался царем недостойным.
Но на этом история Саула не кончилась. Не раз и не два благодать Божия через разные промыслительные действия будет воздействовать на Саула, чтобы обратить его к покаянию. Да, он уже не царь, угодный Богу, но он еще может спастись как представитель народа, вступившего в Завет с Богом, он может спасти свою душу, свое загробное существование. Благодать Божия постоянно на него воздействует, но он каждый раз совершает совсем не то, что требовалось для спасения: если бы Саул смог совершить поступок, который засвидетельствовал бы его веру, благодать Божия могла бы вернуться к нему и сказать: ты оказался верным, и я пребуду с тобой, я возвращаю тебе царство.
Вспомните царя Давида. Он совершил преступление, за которое полагалась смерть, но он смог признать свою вину, покаяться, сохранить веру и упование на Бога, смирился в этом отступлении и сохранил свое царство, оказался угодным Богу (дело не в ошибках, которые может совершать человек, но в устремленности, направленности его сердца) – действительно для него Бог и вера в Бога самое главное в жизни, ее смысл. Ради веры он готов на все, и именно вера приводит его в смирение.
Если же человек упрямится и, в конце концов, сам восстает против благодати Божией, то отступает от нее все дальше и дальше. Пророк Самуил произносит приговор над Саулом, а тот совершает еще одну ошибку. Его сын Ионафан вместе с оруженосцем не знают, что происходит. Войско по-прежнему стоит, а он, бродя вокруг стана, видит два десятка филистимлян. Но не кидается на них, а вопрошает Бога: Богу угодно чтобы я на них напал, или чтобы я от них ушел? То есть не на себя надеется, а ждет, что изречет Бог. И говорит своему оруженосцу: если филистимляне позовут меня к себе, то, значит, Бог предал их в мои руки, и мы начнем их убивать, если они захотят подойти к нам сами, то нам надо уйти, Бог не предает их в наши руки. Они его позвали, и он понял, что Бог с ним, и начал истребление филистимлян.
Охваченный Божественной ревностью о славе Божией, о силе и торжестве правды, Ионафан начинает сражение. Филистимляне пришли в ужас от этого воина, убивающего и остающегося неуязвимым. Они пришли в смятение, в трепет. Саул и его военачальник увидели, что в стане врага возникло какое-то движение, увидели, как Ионафан разит направо и налево, они вступили в бой, и сражение было удачным – филистимляне побежали.
И тут, разгоряченный погоней, Саул произносит заклятье, он говорит: «Проклят всякий, кто вкусит что-нибудь до того, как будут разбиты филистимляне». Но сын его Ионафан не слышал этого, ведь он был далеко впереди и, разгоряченный сражением, захотел хоть как-то взбодрить свой уставший дух и концом копья из дикого улья взял мед и приободрился. Библия очень точно указывает: «глаза его засияли новым огнем», усталость как рукой сняло, и он готов был сражаться дальше.
А все остальные не вкушали – Саул заклял, но люди устали, изнемогли и не сумели закончить истребление филистимлян. Самуил сказал после сражения, что если бы Саул не сделал этого слишком поспешного заклятья, то филистимляне в тот день могли быть истреблены полностью, израильский народ избавился бы от своего злейшего врага. Но у людей не было сил продолжать сражение, и часть филистимлянского войска смогла спастись. Саул захотел угодить Богу, вместо того, чтобы довериться Ему. Даже чуть сына своего не убил, если бы народ не заступился.
В чем тут смысл? Дело в том, что люди очень часто дают поспешные обеты, поспешные клятвы, желая принести жертву Богу и не понимая, что подлинное жертвоприношение на самом деле в другом – в доверии Богу. Мы очень часто так делаем: принимаем обеты, говорим, что «будем поститься, молиться, то-то и то-то не будем есть», и думаем, что этим послужим Богу. А получается совсем наоборот. Поскольку поступаем мы так не по благодати Божией, не с целью довериться Богу, а как бы самоутверждаясь, больше работая на свое «я», чем пытаясь угодить Богу.
Мы принимаем обеты, и получается только одна неправда – ни нам, ни окружающим это не приносит никакой пользы. Об этом хорошо сказал апостол Павел в Послании к Колоссянам: это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти. Если нет любви Божией и подлинного смирения, а смирение – именно в послушании и доверии Богу, то, кроме надменности, гордыни и разрушения нормальных условий человеческого общежития, это ничего не приносит. Человек даже может себя заморить таким постом. Как, например, это было с некоторыми старообрядцами, которые уморили себя голодом, веруя, что этим приносят жертву Богу, вместо того, чтобы оказать послушание Церкви, Соборному решению. Никакой пользы ни их душам, ни душам окружающих людей это не принесло.
Вот и Саул попытался так же угодить Богу – «мол, я сейчас смогу ограничить, войска слушаются, мы сдержимся, за это воздержание Бог даст нам благодать, и мы сможем как-то загладить эту вину перед Богом», но получилось наоборот. И Саул еще больше расстроился и продолжал оступаться.
Начинается война с другим племенем – с амаликитянами. Бог через пророка Самуила заповедует: все племя амаликитян истребить. Во-первых, потому что это племя, очень много зла приносящее израильскому народу, во-вторых, в своих религиозных традициях очень похотливое, неправильное, бесовское. И есть возможность это племя еще во исполнение того Завета, который был дан Иисусу Навину, уничтожить. И действительно, Саул разгромил амаликитян, в плен попал царь Агаг и его вельможа.
Но Саул, вместо того, чтобы уничтожить царя амаликитян, решил взять с него выкуп и стал торговаться. Сам по себе этот торг был неуместен, потому что Агаг в свое время без числа убивал израильтян, и если бы остался в живых, смог бы еще немало убить без всякого зазрения совести – никакой нравственности в этической, религиозной системе амаликитян не было. Это были разбойники в самом прямом смысле этого слова.
Идет торг, в этот момент входит Самуил, застает его за таким грязным делом и говорит Саулу: «Разве Бог не просил тебя уничтожить этих людей?». А Саул говорит: «Я хотел взять выкуп, принести жертву Богу». На самом деле это, конечно, лукавство, он не хотел принести жертву Богу. Он просто пытается оправдаться перед Самуилом, а это показывает лукавство его сердца. Самуил ему уже сказал, что не быть ему царем, он уже отвергнут от царства, но Саул еще может остаться достойным человеком, каковым был до того, как стать царем. А раз он допускает в свое сердце ложь и лукавство, значит, он уже и как человек стал разрушаться; он лукавит не просто перед другим человеком, а перед пророком, о котором знает заведомо, что тот прозорливец, служитель Божий. То есть он лукавит перед Богом.
В Новом Завете, в Деяниях святых апостолов, есть эпизод, когда два человека попытались слукавить перед апостолом Петром, скрыв подлинную цену своего имения, и тут же пали замертво. То есть лукавство перед служителем Божиим является прямым свидетельством того, что человек не боится Бога, не благоговеет перед Богом. И это показал поступок Саула. Тогда Самуил говорит (это фактически кульминация Первой Книги Царств, где объясняется, что значит быть избранником Божиим): «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? … Однако Господь приравнивает непокорность к волшебству, а противление – к идолопоклонству» – Самуил дает понять, что на самом деле Богу нужны не жертвы.
Какую бы ты жертву ни принес, главная жертва, которую принимает Бог от человека, есть послушание Ему. Именно оно вменяется по Человечеству Иисусу Христу как самое важное качество. Смирился, быв послушен даже до смерти крестной. Именно поэтому Бог Его превознес и даровал Ему имя выше всякого имени. Единственное, что требует Бог от человека: «Покорись Мне, смирись передо Мной, послушайся Моего гласа – не то делай, что ты считаешь правильным или хорошим, а то делай, что Я считаю правильным и хорошим, то, что Я от тебя прошу, то, к чему Я тебя призываю».
Этот момент сразу отделяет христианскую аскетику от всякой другой. Не то важно, сколько человек постится, молится, в чем он себя ограничивает, какие жертвы он приносит Богу – важно, слушает ли он Бога, повинуется ли Ему. Это фундамент всей христианской жизни. Главная добродетель – смирение. Апостол Павел, размышляя на эту тему, говорит о любви как о другой стороне смирения. Смирение и любовь всегда неразрывно связаны, одно предполагает другое. Апостол Павел говорит: «Если ты принес жертву, а любви не имеешь, или ты пророчествуешь, а любви не имеешь, или ты постишься, или чудеса творишь и исцеляешь, а любви не имеешь, то ты – ничто».
Это то, что забывается практически всеми людьми, приступающими служить Богу. Не можем мы принести Богу главное – повиновение, послушание или доверие, как начальный элемент этого послушания. Невозможно слушаться Бога, если ты Ему не доверяешь. Надо довериться и научиться терпеть те искушения и скорби, которые на нас находят; терпеть собственные недостатки, собственную немощь, собственную ограниченность; принимать все, видеть Промысл Божий, смиряться перед этим Промыслом, понимая, что Бог действует так, что без Его воли и волос наш не пропадет (ср. Лк. 21, 18). Через это доверие к Богу мы начинаем Его слушаться, творить Ему послушание, понимая, чего хочет от нас Господь, и начинаем поступать так, как Он этого ожидает. А если не поступаем, то нужно сразу же признать свою гордыню, самонадеянность, своеволие и сокрушаться пред Богом, как это делал Давид. В Евангелии от Иоанна проводится фактически та же мысль. Там Христос, обличая фарисеев, говорит, что они ищут собственную славу, а не славу Божию, ищут славу человеческую, чтобы их все восхваляли. Эта фарисейская ложь и зависть делают их порождением сатаны. Мы привыкли считать, что сатанизм, в самом негативном своем обличье, характеризуется жестокостью, насилием, грубостью, но на самом деле более полным выражением сатанизма является слава и гордость человеческая – когда человек ищет себе славы, когда он думает только о том, как к нему отнесутся люди, а не как на его поступки посмотрит Бог.
Саул, обличаемый Самуилом, так и говорит; он сам свидетельствует о том, что у него на сердце: Я боялся народа и послушал голоса их (1 Цар 15, 24). То есть для него мнение народа оказалось дороже мнения и гласа Божия. С нашей секуляризированной, расцерковленной и почти нерелигиозной точки зрения кажется, что нет большой разницы, кого ты слушаешь: Бога или человека. А с точки зрения Священного Писания это коренное отличие – чье мнение тебя больше волнует. В псалмах говорится: Бог рассыпал кости человекоугодников (Пс. 52, 5). Человекоугодник не может творить волю Божию, потому что он думает только о том, как творить волю человеческую. Именно в этом смысле апостол Павел говорит: Не делайтесь рабами человеков (1 Кор. 7, 23). Можно подумать, что апостол Павел борется здесь за отмену рабства (такой аболиционист первого века), но нет, он говорит, что вы, даже служа своим господам, должны служить им не из страха перед ними, а из страха пред Богом, Который поставил вас заботиться об этих людях. За своим господином, начальником, за человеком, который над вами стоит, надо видеть руку Настоящего Господина, Хозяина – Господа Бога. Он всем управляет и нас поставил именно на это место. Он требует от нас качественного служения, но не из-за страха человеческого, а по причине страха Божиего. На языке Священного Писания страх человеческий и страх Божий – это фундаментально различные понятия.
Фактически на этом благополучная жизнь Саула заканчивается, но не заканчивается Промысл Божий о нем. С этого момента Саул терзается мучительным духом. На него постоянно находит дух уныния и отчаяния, он не видит смысла жизни, ему невыносимо тяжело, он становится раздраженным и злобным. Только пение и игра Давида, помазанного Богом, тогда еще юноши, который пел свои псалмы Духом Святым, может утешить Саула. Только на это время, когда Дух Святой поет устами Давида, Саул ненадолго приходит в мирное состояние. Потому и мучает его дух, что он Богом послан для того, чтобы обратить Саула к покаянию. Он наказан не безвозвратно. Саул мучим злым духом, чтобы понять, что он не прав, и затем покаяться; видя, как служит Богу Давид, изменить свое отношение к Богу. Но он не хочет меняться и в конце концов не выдерживает борения и решается убить Давида из зависти. Он мог бы не убивать юношу, мог бы попросить Давида помолиться за него, мог бы сам стать подражателем Давида, мог бы попытаться изменить в своей жизни хоть что-то, но он отказывается от этого пути. Вместо этого он решается убить того единственного человека, благодаря которому он может хоть ненадолго обретать гармонию своих мыслей, чувств, ощущений, переживаний как по отношению к человеку, так и по отношению к Богу. Потом он идет еще дальше, еще глубже становится его падение. Саул очень держится за свое царство, он очень гордится тем авторитетом, который имеет в глазах народа, ведь именно это и было для него самое ценное в жизни – гордость за ту славу, которую воздавал ему народ.
Но он не знает, что ему дальше делать; Самуил к тому времени уже умер. Когда он остается и без Давида, то, не зная, куда ему идти, он находит одну волшебницу, живущую в Аэндоре. В начале своего царствования Саул избил, уничтожил, изгнал из израильской земли всех волшебников, но отчаяние доводит его до поклонения волшебству и злым силам. Саула ждет последнее сражение. Он просит у волшебницы вызвать дух Самуила. Пророк Самуил, по зову Саула и по воле Божьей явившийся из мест, где находятся умершие, сказал, чтобы Саул не шел воевать, иначе он погибнет в этом сражении. Саул и тут не одумался и вышел на бой с филистимлянами. Он был полностью разбит и, весь израненный стрелами, мог бы умереть как мужчина. Он мог бы оставить по себе славу мужественного воина, мог бы быть убитым в честном поединке, в бою, но он не готов это сделать. Он просит убить его мечом, а когда оруженосец отказывается исполнить приказание, сам бросается на меч. То есть даже тут он не проявляет воинской доблести, не способен быть до конца настоящим мужчиной. Если человек объявляет войну Богу и становится на путь противления Ему, он лишается даже тех обычных человеческих добродетелей, которые изначально у него были. Такова трагическая судьба Саула. Мы видим, что каждый раз событием, обстоятельством Бог пытается хоть как-то тонко вмешаться и Своей милостью остановить падение Саула. Но Саул отказывается это принимать. И причина этого именно в том, что мнение народа для него дороже гласа Божьего.
Расшифровка: Наталья Коваль