Видеозапись сделана в ночь с 4 на 5 июня в храме святителя Стефана Великопермского (г. Верхняя Пышма) на запричастном стихе на ночной Божественной литургии.
«Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодня Святая Церковь, а, наипаче, русская Православная Церковь празднует день памяти некоторых святых. Вообще-то, день их памяти раньше выпадал на 17 августа, но был установлен день памяти в честь обретения их честных мощей, как раз, 5 июня. Речь идёт о четырёх женщинах; две из них — пожилые, престарелые, а две — «в средних летах». Пострадали он в селении, имеющем двойное название, потому что оно разделяется рекой пополам, — селе Суворово; это — всего лишь двадцать километров от Дивеева, иногда кажется даже, что меньше, при современных видах транспорта. Удивительные святые; вы можете прочитать их житие, причём желательно прочитать первое их житие, без купюр, изложенное в первом томе жития новомучеников и исповедников российских, написанное игуменом Дамаскиным Орловским; издание этой книги вышло ещё в середине девяностых годов. Звали их Евдокия, Дарья, Дарья и Мария. Собственно говоря, ничего особенного; Евдокия была лежачей, с детства она ходила в храм, была девой, — замуж не пошла, и выпросила у Бога себе болезнь; её парализовало, и она лежала всю свою жизнь, пока её штыками не закололи красноармейцы. Естественно, поскольку она была лежачей, за ней надо было ухаживать. Вообще ухаживать за лежачим больным очень трудно, особенно, если этот лежачий больной — еще и юродивый, — или, говоря другим языком, он немножко понимает в духовной жизни. А, значит, ему заботиться надо не о том, чтобы самому было комфортно, а чтобы окружающие ее люди спаслись. Вот об этом она и заботилась, и поэтому жить с ней было очень трудно, и мало кто это выносил. Первая Дарья пришла к ней раньше и пробыла с ней до конца, и была заколота теми же самыми штыками, потому что обнимала Евдокию, и их закололи вместе. Она любила ее так, как только можно кого-то любить во Христе. Это была не земная любовь, это было нечто невообразимое, потому что её смиряли так же, как всех; но она возлюбила эту госпожу свою и эти её уроки. Другие были помоложе, и пришли позже; а Мария пришла почти за год до того, как произошла эта мученическая кончина. О ней я могу много рассказывать, потому что я люблю этих людей. Место их погребения — храм Успения Пресвятой Богородицы в селе Суворово — необыкновенное место, и я бы рекомендовал каждому там побывать, припасть к этим четырём мощам, четырём гробам, четырём немощным, — как мы привыкли считать и говорить между собой, — глупым, несмышленым, слабым женщинам. Я расскажу только об одном, — о том, что бы могло вас назидать.
Сама Евдокия практически не спала, — ну, может, час-полтора в день. Понятно, что другие так не могли. Она всегда молилась и давала спать своим хожалкам (тем, кто за ней ухаживал) столько времени, сколько горит копеечная свеча, самая маленькая свечка. Это — меньше часа. Естественно, они не высыпались, но они и пришли не социальным служением заниматься, а душу свою спасать. Она строго говорила: «Мне не нужна ваша помощь. Вы пришли сюда созидать свои души, — и созидайте их, — молитесь!» И вот, одним из правил Евдокии было такое: поскольку она лежала, и мыть себя она не давала, и готовить она не давала, — только изредка, и только раз в месяц она позволяла мыть себе голову, — причём вымыть таким образом, чтобы ей было хуже: то там завелись черви, и всё такое, но это вам не интересно. А вот воду надо принести для того, чтобы вымыть эту голову. И она ставит такое условие: надо сходить к колодцу, который недалеко, до него метров 500, надо сходить, принести воды, но, если вы встретите мужчину, или ещё кого-то, — козу, змею, собаку, — что-нибудь нечистое, — то вы должны воду вылить, если вы её уже набрали, или вернуться, чтобы взять благословение, — и снова пойти за водой. Если в тот момент, когда ты уже взяла два ведра воды и идёшь обратно, и до калитки осталось пройти десять шагов, — и тебе навстречу несётся собака, — надо вылить воду, зайти снова благословиться и снова пойти за водой. Скрыть было невозможно, потому что она всё знала и всё видела. Казалось, что эта экзекуция совершенно бессмысленна: к чему всё это? Но, когда доведённые до изнеможения женщины начинали со слезами молиться: «Господи, да что же это такое? Помоги Ты нам воды принести!» — они проходили спокойно, мирно, и ни одной живой души им навстречу не попадалось.
А Евдокия и добивалась этого, — чтобы они не исполняли это дело так просто: а, как-нибудь! — а чтобы они молились, — и тогда бы всё у них получалось. Вот этому она их учила: «Молитесь! Молитесь так, чтобы для вас дело, которое вы делаете, было самым важным сейчас; — тогда Бог исполнит вашу молитву!» Она не издевалась над ними, она учила их молиться. Вот так же нас учит Бог молиться. Он создаёт нам тяжелые, трудные условия, которые, однако, легко можно преодолеть, если молиться. Надо просто усилием начать молиться, — не читать молитву, — а так, как задыхающийся ловит ртом воздух, как захлёбывающийся пытается вынырнуть из воды наверх, так, как человек, которого сейчас убьют, молит о пощаде. Вот так надо молиться, — и ничего тогда не произойдёт плохого, из любой беды Он выведет. Он и говорит: «Просите, и дано будет вам, стучите, и вам отворят.» Плохой, грубый человек был Ипполит, – ужасный человек. Артист хороший – человек ужасный. Но даже ему отворили дверь грешные, слабые люди. Потому что он непрестанно звонил. Куда же деваться, если тебе непрестанно звонят? Пришлось открыть. Вот этот пример пусть научит, что надо просто стоять и долбиться: «Господи, помоги.» И Он поможет. Он медлит именно потому, чтобы мы поняли, что вот это событие разрешилось не случайно само собой, а потому, что Бог меня услышал. Чтобы мы во всякой маленькой или большой вещи прибегали к Нему. Ну, не продаётся дом – надо стучать, и он продастся. Ну, нет у меня жены или мужа – надо стучать, и он появится или она появится. Ну, нет у меня детей – надо стучать, и они появятся. Надо просто стучать, и стучать, и стучать. Но стучать не как бы. Как говорил апостол Павел: не так, как бы, — от нечего делать, как бы просто махать руками, — а стучать так, чтобы достучаться.
Вот дом горит. Мы увидели ночью в деревне. Я прожил в этой ситуации, которой был свидетелем. Случайный прохожий проходил, увидел: дом горит. Ночь, четыре часа. Он пошёл, и чем он только не бил в эти ворота, двери, — сломал, кажется стекло, чтобы разбудить. Потому что ему важно было, чтобы его услышали, чтобы выбежали люди и главное, успели, вынесли свою дочь-инвалида, — чтобы не сгорел никто. Вот так надо стучаться. Вот так надо, — как пожар; загорелось — и звонарь в набат звонит так, что мёртвый проснётся. Вот если бы мы так молились о всякой нашей нужде! Вот от такой крошечной, маленькой – зуб заболел — до большой великой, чтобы спастись – всё бы у нас было. Всё бы исполнилось. И надо понимать, конечно, что там у нас у всех дом, семья, семь-восемь детей, пять-шесть стиральных машин, гладильные доски, в каждом углу телевизор, радиоприёмник, сотовый телефон, айфон, айпад – со всем этим управиться, а когда молиться-то? Некогда, негде просто. В каждом углу что-нибудь стоит электронное, жужжит. Но здесь, в храме, надо же не слушать службу, надо же не смотреть на иконы, надо же не думать о чём-то – надо молиться. Здесь – дом Мой домом молитвы наречётся. Вот если бы мы здесь, хотя бы раз, два раза в неделю, в субботу вечером, в воскресенье утром молились бы так, как будто это — последняя наша служба, и больше не будет, – то всё бы было не только у нас лично – в стране бы всё было. Вот надо научиться молиться так, как будто это — последний раз в нашей жизни, как будто мы – приговорённые к смерти. И тогда великим благом, благодатью, милостью и щедростью исполнит Господь нашу жизнь. Аминь».
Автор: Константин Корепанов
Видео: Евгений Панфёркин
Текстовая запись: Светлана Наумова, Елена Плотникова
Для публикации на сайте Корепанов.рф, Ютуб-канале «Официальный лекторий свящ. Константина Корепанова» и в группе https://vk.com/korepanov_site Вернуться к списку