Видеозапись сделана 8 июля во время Божественной литургии в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Екатеринбурга.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодня святая Церковь празднует память святых благоверных князей Петра и Февронии, и в центре храма лежит икона людей, соединённых любовью и в этой жизни, и в монашеской жизни, и в посмертной своей жизни. И очень много существует сюжетов, когда на иконе изображается супружеская чета, и, чаще всего, в монашеском сане, в монашеских одеждах. И совершенно не случайно для современного русского человека Пётр и Феврония стали олицетворением христианской семейной жизни, христианского брака. Конечно, вокруг них очень много легенд, очень много преданий, которые частично — правдивы, а частично — совершенно очевидно вымышлены; суть, однако, не в этом: совершенно определённым фактом является то, что они были супругами, были христианами, были монахами, и совершенно определённо, что любовь друг ко другу они сохранили до конца своей жизни и после смерти. Это совершенно очевидно, — так что их вынуждены были, в конце концов, захоронить в одном гробу, — что, естественно, ни для кого не является правильным, — ни для благоверных князей, ни, тем более, для преподобных отцов и матерей, — никогда, ни одну супружескую чету в одном гробу не хоронили.
И вот это объективное, так сказать, материальное свидетельство их любви заставляет задуматься: что это были за люди при жизни? Ведь, на самом деле, Муром в ту эпоху — это периферия обычной русской, древнерусской жизни. И вот, в тишине этой окраины государства, в глубоких, глухих муромских лесах, где язычники под боком, где тёмные, совершенно непроходимые в то время дебри, — в безвестности проживали два человека, и в то дикое время безмерно друг друга любили. Нам представляется, что и в наше-то время любить друг друга невозможно. Стоит только молодым людям сказать, что они хотят вступить в брак, как сразу взрослые «мудрые» люди говорят: «Ну-ну! Посмотрим, как жить будете! Всё равно, счастья вам не видать; я не видел, — и тебе не дам!» Наше тотальное неверие в то, что семейная жизнь может быть мирной, дом — радостным и счастливым, и приводит к тому, что мы действительно несчастны, что мы теряем свою любовь, — в первую очередь, потому, что мы не верим, что люди прожить счастливо и сохранить любовь могут на всю жизнь. Это было в далёком двенадцатом — тринадцатом веке; это было и в очень горячем, развращенном, смутном девятнадцатом и двадцатом веке. Во все эпохи были люди, которые любили друг друга: и в войну, и в революцию, и в смуту, и в нашествие, и в катастрофах, и среди всеобщего разврата люди любили друг друга. И, если мы не верим в это, то это — наша собственная проблема, а не объективный факт, ибо всегда были люди, которые проживали жизнь радостно и счастливо и сохраняли любовь к тем, кого любили, и дорожили той любовью, которую в себе испытывали от любимого человека. Это было всегда и будет всегда, пока стоит мир, и эти образы от начала церковной жизни, — такие, как Пётр и Феврония, до её нынешнего конца, — такие, как Царственные страстотерпцы, показывают, что любовь целожизненная, любовь вечная — возможна, — только, для начала, надо в это поверить.
Нам и про Христа говорят: напрасно вы веруете, ничего не происходит. И только погружаясь в жития святых, в их собственные писания и свидетельства, и заражаясь, вдохновляясь их верой, мы понимаем, что жить, как жили святые, можно, — всегда было можно, и всегда будет можно, каким бы ни был человек, потому что Христос не меняется, и благодать Духа дана всем одинаково. Христос животворит сердца наши как тысячу лет назад, — так и ныне. И, как возможна была жизнь христианская и в десятом, и в двадцатом веке, — так возможна любовь вечная, христианская и в десятом, и в двадцатом веке. Но это — плод нашей веры, и, если мы не верим, то ничего не сможем; если мы поверим разным рассуждениям, словам, книгам, — то мы сделаем так же, как сделала Ева: она поверила змию в раю, и люди лишились радости жизни с Богом. Поверит муж или жена, что счастье невозможно, — и не будет его хранить, беречь, не будет делать того, что способствует его сохранению. А поверит — будут они жить, как у Христа за пазухой всю свою жизнь, радуясь и благодаря Бога за то, что есть такая красота и радость на свете. И надо обращать внимание не на те браки, которые не сохранились, а на те, которые сохранились, — как мы, живя по- христиански, обращаем внимание не на грешный мир, лежащий во зле; мы же не говорим: «Вот, все пьют — и я буду; все наркоманы, — и я буду; все злословят, — и я буду; никто никого не любит, — и я не буду; — мы же так не делаем, — а если делаем, то мы отрекаемся от Христа и хуже неверных.Но мы веруем и стараемся, не смотря на то, что греха в мире много. Так и любящие друг друга люди. Христианская семья ориентируется не на тех, кто развёлся и изменил, не на тех, кто потерял любовь и радость, а на тех, кто сохранил это счастье, кто в мире, кто любил и любит, ибо таких семей много, — надо только поднять глаза повыше и рассмотреть людей, вокруг нас живущих: среди них очень и очень много вполне счастливых и радостных семей. И в этом — опять-таки скажу — вера наша. И когда мы изнемогаем в вере, пойдём в те семьи, которые счастливы и наполнены любовью, погреемся у их очага, заразимся их огнём, их любовью, их благодатью, ибо для того Бог и сохраняет эти семьи, чтобы все окружающие верили и знали, что радость в мире возможна, что любовь в мире возможна, и вечное отношение мужчины и женщины возможно, ибо не на муку сотворил нас Господь, не для того, чтобы мы были разными и мучили друг друга, а для того, чтобы мы жили в счастье, в любви и согласии. Аминь.
Автор: Константин Корепанов
Видео: Анна Тахненко
Текстовая запись: Елена Плотникова Вернуться к списку