Сегодня поговорим о Книге пророка Аввакума. Книга, как это обычно бывает у малых пророков, небольшая, но очень содержательная. В ней есть чрезвычайно важное свидетельство, которое не только упоминается в Евангелие, но и проходит потом золотой нитью через проповедь апостола Павла.
В трех главах Книги пророка Аввакума очень четко прослеживается необычная для структуры Книг пророческих последовательность, почти как сюжет произведения.
1-я глава начинается с того, что пророк Аввакум видит нечто, чему ужасается, удивляется, от чего впадает в отчаяние, изнемогает и взывает к Богу, изумленный до крайности. Причем это не столько видение, сколько Откровение Божие.
Книга пророка Аввакума помогает поразмышлять очень серьезно о психологическом феномене пророческих книг. Когда мы сейчас размышляем о пророческом даре, о том, как нам кажется, вели себя, что чувствовали пророки, мы понимаем это по-своему и чаще воспринимаем пророка как ясновидящего, как экстрасенса. А ведь психология этих людей совершенно иная. Духовная природа их откровений совершенно другая. Так что сравнивать их невозможно.
Понятно, что либеральная наука проводит параллель между каким-нибудь ясновидящим и пророком Ветхого Завета, но в православной традиции надо всегда сохранять трезвость, ведь Дух, вдохновляющий пророка, и дух, вдохновляющий любого другого человека (пусть даже он и предсказывает будущее, но не свидетельствует о Боге) имеют совершенно разную природу. Поэтому и переживания их совершенно разные.
Пророк Аввакум, постигая своим духом, умом видение того, что ждет израильский народ за беззаконие, изнемогает от пронзительного откровения, озарившего его ум. И его дух взывает к Богу: почему так? Он не выдумывает, не готовится специально к пророчеству. Оно нашло на него внезапно, как тать ночью, он увидел зло мира. И начинает свое свидетельство так: «Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия?».
Был такой святой отец VII века – Исаак Сирин. Он оставил замечательные свидетельства о духовной жизни в русле всей святоотеческой мысли: не выходи из этой кельи, чтобы не видеть зла этого мира и никого не осуждать, и ты будешь пребывать в смиренном состоянии сокрушенного сердца, как тот александрийский сапожник, который считал, что все вокруг спасутся, а он один погибнет. Это состояние спасительно для любого человека, а тем более для подвижника. И чтобы не искушаться, не соблазняться созерцанием зла мира, Исаак Сирин советовал вообще из кельи не выходить: тогда смирение окутает тебя, как благодать Божия, и ты, охраняемый им, спасешься.
Очевидно, Аввакум (тоже не «профессиональный» пророк, очень простой человек) изнемогает, ему открыто было зло, и он говорит: «Зачем ты, Господи, мне это показываешь, зачем? Тем более, что Ты дальше открываешь то, что за этим будет великое бедствие – придет халдейский царь и разрушит все израильское общественное строительство, все ценности, которыми дорожит мой народ. Да, они грешники, они недостойны, за это им наказание, но мне-то Ты зачем это показываешь?».
И дальше от боли, что вдруг увидел всю эту жестокость, он уже человеческим чутьем, человеческим сердцем задает (как нам кажется, может быть, ему так не казалось) риторический вопрос: зачем? Этот вопрос «зачем?» важно почувствовать, чтобы понять, уловить дух, который движет этим человеком, ведь это именно человеческое вопрошание.
Он увидел зло израильского народа, увидел, что Израиль грешник. Он и так это знал. Но вдруг, как это бывает со святыми, Духом Святым увидел грех во всей его омерзительности. Пророк понимает, и Дух ему об этом свидетельствует, что эта мерзость взывает об отмщении. И он видит, как идет это наказание в лице халдейских вавилонских войск, идет сокрушить гордыню, мерзость и греховность израильского народа.
Ну а дальше что? Он говорит: ведь эти же самые халдеи, вавилоняне, сокрушая наш грешный народ, будут гордиться и надмеваться, будут думать: «Какие мы сильные и безнаказанные!», то есть будут творить тот же грех.
Вернуться к списку