Верующих защищает и духовное воинство
Тема нашей беседы – история пророка Елисея и конец Израильского царства. Начнем с того, как пророк Елисей стал пророком – это произошло во многом при загадочных обстоятельствах. Думаю, здесь не надо пытаться демонстрировать, будто никакой загадки нет, как это делают протестантские толкователи Библии, – все рационализировать, упростить и объяснить, так сказать, просто человеческими вещами. Во-первых, само призвание Елисея очень интересно и во многом похоже на призвание апостолов. Елисей – из богатой семьи, он пахал землю, у него было 12 упряжек волов (это очень много). Он сам был за 12-й, когда проходил мимо Илия, который накрыл его своей милотью, и Елисей оставил все и пошел за Илией. Прошел некоторое расстояние и попросил у Илии разрешение вернуться к родителям, чтобы проститься с ними. Вернулся, принес мирную жертву – зарубил волов, устроил большой пир, угостил всех односельчан и всех, кто был поблизости, и ушел навсегда с Илией.
Когда Илия уже знает, что его пребывание на земле заканчивается, он хочет удалиться за Иордан в пустыню, оставить земной мир. Он обращается к ученикам, а их у него много, – пророческая школа, так сказать, – и просит их оставить его. И все оставляют, понимая, что человек уходит, чтобы последние свои дни провести только с Богом. А Елисей говорит: «Нет, не оставлю тебя, я пойду с тобой до самого конца», и идет. Они переходят через Иордан, удаляются в пустыню, и когда наступает последнее мгновение, Илия спрашивает Елисея: «Проси, что ты хочешь, потому что еще немного, и меня не будет здесь». Елисей просит о благодати, которая была дана Илие. Илия знает, что давать благодать или не давать – это не в силах человеческих, и не может этого обещать (не как мы – в бытовой ситуации мы часто обещаем то, чего дать не можем; как все время приходится смущаться от здравиц и поздравлений: «желаю здоровья, счастья, радости», – как будто от наших пожеланий, добрых намерений действительно что-то меняется в мире. Мы должны молиться, именно молиться, а не просто молчаливо кивать, соглашаясь с молитвами или прошениями, которые мы слышим, – мы должны высказывать Богу эти прошения. Это, как минимум, поддерживает в нас веру, что Источник всякого блага – Бог, а не просто все само собой все получается. Если мы человеку здоровья желаем, – должно молиться о его здоровье, если желаем ему блага, – молиться, чтобы у него было благо, а не просто желать).
Так вот, Илия понимает, что не он дает благодать, тем более такую меру, чтобы благодати было больше, чем у него самого. Как он может это дать? И он говорит Елисею, так сказать, прикровенно: «Если увидишь, как я буду взят от тебя, то получишь просимое. Если не увидишь, как я буду взят, то ничего не получишь».
Почему он так говорит? Он понимает, что Бог может дать, а может не дать, и он этими словами свидетельствует: если Бог откроет тебе и покажет тебе удивительное событие, связанное с моим отходом от этой земной жизни, откроет тебе тайны, то, это и будет означать, что тебе дана благодать, – видеть тайны может только человек, получивший благодать, без нее видеть тайны духовного мира, свершаемые Богом, нельзя. То есть просто отдает просьбу Елисея на Суд Божий. И в этот момент Илия исчезает, и последнее, что кричит Елисей: колесница Израиля и конница Его. По Преданию, он видит, и эти слова означают, что Илия уносится на какой-то огненной колеснице. Так ли это или нет, мы с очевидностью сказать не можем, мы вообще ничего не можем сказать об этом – и не должны ничего знать и говорить. Если бы нужно было, Бог открыл бы это нам более конкретно, описав подробно, как это было.
Смысл ухода Илии в другом. Людям важно знать, что он не умер – по Преданию Церкви, по мнению святых отцов, служение пророка Илии продолжится в последние дни мира. Нам неведомо, как он взят отсюда – нам важно знать, что он не умер, важно знать, что Бог услышал прошение Елисея, и дал ему просимое.
Без благодати видеть тайны, свершаемые Богом, нельзя
Елисей увидел под колесницами и конницей ангельское воинство, охраняющее Израиль (мы еще поговорим про это огненное полчище, которое всегда охраняло Израиль от всех врагов) – увидеть это явление можно когда очей духовных касается благодать. То есть он получил уже дар, а кроме того, на него сверху падает еще и милоть – козья шкура, которую всегда носил на себе Илия. Через падение милоти он получает благословение, именно преемственность благодати на нем почивает через эту милоть. Он идет дальше и ударяет этой милотью по воде, и воды Иордана расступаются, он посуху переходит Иордан, как Илия, и так понимает, что Бог его услышал, и он теперь пророк вместо Илии, получил великую благодать от Бога.
Это все, что можем сказать об этой истории. Что на самом деле произошло, как? Какие кони, какая колесница? Это образы и символы, которые скрыты до последних дней существования мира, до дней Страшного Суда, когда все тайное станет явным. Пока мы не можем знать, так как, повторюсь, если бы Бог хотел нам сказать об этом яснее, – Он бы сказал. Это тайна, как человек мановением Божиим может сохраняться живым на протяженное время, чтобы явить волю Божию, исполнить замыслы Божии о людях. Всего этого понять мы не в состоянии.
Что касается самого Елисея, подробно о его жизни рассказывать мы не будем, всего охватить невозможно. А вот о двух обстоятельствах его духовной судьбы и его влиянии на Израильское царство необходимо сказать.
Итак, идет очередная война с Сирией – Израильское царство постоянно воевало с Сирией. Но любое действие, которое бы ни начинал Сирийский царь, предупреждается царем Израильским – такое ощущение, что кто-то доносит ему обо всех намерениях Сирийского царя. Царь Сирийский, разумеется, заподозрил, что есть какой-то перебежчик, и начал следствие. А ему говорят, что просто «в Израильском царстве есть пророк, именем Елисей, который все знает и видит о всех твоих намерениях и пересказывает их царю Израильскому». И вместо того чтобы удивиться, испугаться и возблагоговеть перед таким пророком, царь Сирийский посылает войско уничтожить Елисея. Попросту – убить: он находится в каком-то небольшом городе, а не в столице Израильского царства. Елисей фактически никак не защищен, с ним несколько его учеников. Один из учеников, проснувшись рано утром, видит: огромное сирийское войско обступило и угрожает взять тот небольшой городок, где находится Елисей. Он испугался, будит Елисея и говорит: «смотри, что творится, нам пришла верная смерть». Елисей ему отвечает: «Тех, кто с нами, больше тех, кто с ними», а потом помолился, чтобы Господь открыл очи ученика. И ученик увидел необъятное огненное полчище всадников, колесниц, которые стояли вокруг города. Мы понимаем, что речь идет об ангелах, хотя это и не сказано. Дальше все для сирийцев закончилось плачевно – по молитве Елисея они все вдруг ослепли, и сам Елисей, как поводырь, привел их в столицу Израильского царства. Правда, умерщвлять он их не разрешил, потому что не силой своего меча пленили их; потом отпустил их с миром, чтобы они никогда на израильскую землю не приходили.
Не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. Здесь впервые выступает на поверхность связь исторических событий и духовных реальностей, духовных тайн. В истории это проявится, во всяком случае, в нашей истории, мы можем говорить со всей очевидностью, не раз. Например, когда Александр Невский стремится разбить шведов в устье Ижоры (она впадает в Неву), один из его воинов видит, как стремятся на помощь Александру Невскому святые Борис и Глеб. Еще более интересное явление описывается в истории о походе Тамерлана на Русь, когда по какой-то неизвестной причине, абсолютно исторически не оправданно, Тимур вдруг от пределов Руси поворачивает и уходит совсем в другую сторону – в Византию, где находит свою гибель. Как говорят свидетельства, он увидел во сне такое же необъятное огненное полчище и, убоявшись, ушел в другую землю. То есть на самом деле, когда дело касается таких бранных вещей, надо верить, – есть четкие свидетельства Библии, что всегда верующих людей защищает и духовное ополчение, духовное воинство.
В этой истории обращает на себя внимание еще и то, что это, очевидное для самого Елисея, заступничество сил Небесных, для учеников было незримо и совершенно никак не ощутимо – пока Елисей не помолился конкретно об ученике, тот ничего не увидел.
Оставляя Бога, человек перестает быть человеком
Естественными очами духовные явления не зримы. Только тот может увидеть духовные реальности, духовные видения, свидетельства присутствия святых, кто озарен присутствием Святого Духа.
Как Андрей, Христа ради юродивый, видит, как Божия Матерь покрыла Покровом молящихся, а все предстоящие в церкви ничего не видят; он помолился о своем ученике – и ученик увидел.
Если кто-то видит Духа Святого в виде голубя, Который сходит на престол, или еще какие-то откровения во время службы, он видит это только потому, что в этот момент ему явлена для чего-то особенная милость Божия.
Или житие Серафима Саровского… Когда они беседуют с Мотовиловым о духовной жизни, Мотовилов видит преподобного как бы в лучах солнца сияющим, и батюшка говорит ему: ты видишь это только потому, что тот Дух, Который во мне, он же и в тебе. Видеть святого как святого, видеть явление Божие, чудеса Божии, знамение Божие, видеть присутствие святых может человек не иначе как получив Божественный дар – благодать Святого Духа.
Второй эпизод – из духовной биографии пророка Елисея. По какой-то (Библия не объясняет, по какой) причине в Самарии – так называлась тогда столица Израильского царства – начался лютый голод. И, судя по реакции царя на самые душераздирающие последствия этого голода, это было как-то связано с именем Елисея. Во всяком случае, царь подозревал, что не иначе как по молитвам Елисея Самарию поразил голод, как в свое время поразила засуха по молитвам Илии. Голод действительно был страшный – однажды, бродя по стенам (Самария в осаде, со всех сторон окружена сирийскими войсками), царь видит, как спорят две женщины. Он попытался вникнуть в суть их спора и ужаснулся, потому что они спорили, чьего ребенка сегодня они должны сварить, чтобы съесть. Такой вот голод.
Это поражает, но ведь поражает на самом деле другое – ужасает бессердечие этих женщин! Ведь по идее, нормальная женщина скорее себя даст съесть своему младенцу, чем будет питаться плотью своего сына. Должна поражать черствость этих женщин, а не то, что голод такой, что они вынуждены питаться своими детьми: насколько же они очерствели, что спорят о таких вещах! Это ведь на уровне инстинкта – даже животные заботятся о своем потомстве, но у людей этого нет.
Голод, поразивший Самарию, не случайное обстоятельство и не чей-то каприз. Это орудие наказания Господня, которое обличает жителей Самарии за уровень их нравственного разложения. Они обесчеловечились – хождение вослед иным богам, отклонение от заповедей Божиих довело их до совершенного отупения. Для того и был попущен голод, чтобы люди это увидели и ужаснулись собственному безобразию – и, ужаснувшись, взыскали Того, Кто дает им возможность жить по образу Божию, по образу человеческому.
Оставляя Бога, человек перестает быть человеком. Об этом в свое время пророчески написал Достоевский. В его романе «Бесы» капитан говорит: «Если нет Бога, какой же я теперь капитан?!»… А до какого ужаса дошли люди в годы гражданской войны, до какой бесчеловечности, когда забыли свое не только земное происхождение, забывая Бога сотворившего их, забывая задачи, которые ставил перед ними сотворивший их Бог.
Мы и сейчас это наблюдаем на примере разлившейся на Западе безнравственности, когда люди перестают чтить Бога, – до какого скотства они доходят. То есть на самом деле вопрос богопочитания даже не в том, что должен или не должен давать человек Богу. Нет, это вопрос человеческой безопасности. Человек, забывающий Бога, перестает быть человеком.