Завершаем рассуждение на тему эсхатологических мест из книги пророка Исаии. В завершение образа суда Божьего над гордыней, и смирения и послушания как единственного правильного устроения человека, в котором формируется состояние приближенности к Богу, в следствии чего появляется надежда на спасение.
В Евангелии от Луки сказано: «Христос сказал: Вы высказываете себя праведными перед людьми, но Бог знает сердца Ваши. Ибо, что высоко у людей, то мерзость перед Богом».
Все, что само себя превозносит – сокрушится. Гордыня может прокрасться в любое человеческое состояние и гордыня может угрожать человеку, как далекому от Бога, так и связавшему свою жизнь с Богом.
Смирение выше, глубже, спасительней всяких других состояний
Продолжим, вернее сказать, завершим размышления по эсхатологии пророка Исаии. Их, конечно, там достаточно много, мы все не будем рассматривать, но в завершение обсуждения мысли о том, что лишь смирение и послушание приводят в Царствие Небесное, приведу евангельский текст. В Евангелии от Луки Христос говорит: «Вы высказываете себя праведниками перед людьми, но Бог знает сердца ваши; ибо что высоко у людей, то мерзость перед Богом».
Действительно, самопревозношение может быть замешано на вполне благочестивых вещах, как это было у фарисеев. То есть гордыня может прокрасться в любое человеческое состояние. Гордыня может угрожать человеку как далекому от Бога, валяющемуся в грехе, так и человеку, считающему, что он-то связал свою жизнь с Богом. Так было у фарисеев, но их гордыня довела их не только до того, что они поссорились с Богом, они Его убили.
Много в истории Церкви таких сложных, трагических эпизодов. Когда люди впервые соприкасаются, начинают читать книги по истории Церкви, то удивляются: «Нам-то представлялось, что вся история Церкви должна быть ровной, гладкой историей святости, и вдруг она прорывается очень трагическими надрывами».
Именно потому, что люди, придя в Церковь, не стяжали послушание, не отказались от гордыни, и появляется такой надрыв в истории Церкви. И во всяком кризисе исторического бытия Церкви проявляется Суд Божий, который, так или иначе, смиряет человеческую гордыню – либо врачуя ее, либо отсекая от тела Церкви.
Это очень важно понимать. Поэтому, например, Великим постом так сильны покаянные мотивы во всем строе богослужений, об этом говорит весь текст Великого канона Андрея Критского, об этом говорят Евангельские чтения накануне поста – о мытаре и фарисее, о Страшном Суде, об обращении блудницы, о богатом и Лазаре. И после поста, когда читается евангельская притча о блудном сыне. И везде звучит мысль, что смирение выше, глубже, спасительней всяких других состояний.
В заключение хотелось бы такую фразу из пророка Исаии прочитать. Когда я впервые прочитал библейский текст, это было в 91-м году, она запала мне в голову, зацепилась за краешек моего сознания, пустила там корешки. И всегда, когда приходит какая-то смута, волнение, не знаю, как поступить, за что ухватиться, где тот путь, идя которым я могу сохранить какую-то связь с Богом, вспоминаю всегда эти строчки. От Лица Бога, Духом Святым, пророк Исаия говорит: «…вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». То есть все остальное, получается, мерзость перед Богом. Только человек смирившийся, ищущий, жаждущий смирения, только человек, который трепещет перед словом Господним, боится преступить его, только человек, сокрушающийся духом не только о своих конкретных грехах, а обо всей какой-то неадекватности, несвятости, суетности своего бытия, которое мы пьем, как воду, только такой человек сохраняет связь с Богом. Когда это уходит, то теряется что-то очень главное, хотя порой и остается внешне праведность. Пимен Великий, когда его спросили, каким образом человек может спастись, может устоять среди всех искушений, которые порой обрушивает на него сатана, ответил: «Кто на всяком месте, в любом состоянии начинает укорять себя, тот везде устоит».
Люди в V веке знали все искушения сатаны, знали насколько сложно устоять. Об этом можно прочитать в житии Антония Великого. Страшные искушения пришлось ему перетерпеть, и он возопил к Богу: «Кто же может все это выдержать, вынести, выстоять среди всех искушений?».
Мы-то начинаем искать виновников вокруг себя, в обстоятельствах жизни, в государственной власти, в начальниках, в соседях, в чем угодно, только не в себе самих. И поэтому наша духовная жизнь становится хрупкой, она как бы построена на песке. Мы теряем правильные ориентиры, теряем состояние присутствия Бога. Но стоит только вспомнить о том, что я сам виноват во всем – я это сделал, я здесь смалодушничал, здесь разгневался, здесь еще что-то сделал, – и все изменяется.
Смирение является символом бытия, в котором человек связан с Богом
Когда начинаются суд самого себя, смирение, сокрушение – и благодать Божия незримо с человеком пребывает и сохраняет, и вдохновляет, и человек, в каком бы запутанном состоянии ни был, вдруг поднимается и начинает идти к Богу дальше. Это очень важно.
Второй отрывок, на котором, хотелось бы остановиться, следующий: «И будет в тот день: когда Господь устроит тебя от скорби твоей и от страха и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был, ты произнесешь победную песнь на царя Вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство! Сокрушил Господь жезл нечестивых, скипетр владык, поражавший народы в ярости ударами неотвратимыми, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием. Вся земля отдыхает, покоится, восклицает от радости; и кипарисы радуются о тебе, и кедры ливанские, говоря: «с тех пор, как ты заснул, никто не приходит рубить нас». Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам! В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой. Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».
Это 14-я глава Книги пророка Исаии.
Начинается пророчество словами о реальном царе Вавилонском, историческом типаже, хотя имя его не называется.То есть это символ. На самом деле речь идет о другом существе. Это характерный для Библии вообще – и особенно для пророков – прием, когда происходит как бы взаимопроникновение образов. Когда, например, образ царя Вавилонского переходит в образ денницы, а реальный царь в то же время уподобляется сатане. Через такое взаимопроникновение открывается какая-то часть другого образа и наоборот. То есть, в данном случае, сравнивая царя Вавилонского с денницей, пророк показывает дьявольскую, сатанинскую, человекоубийственную сущность данного царя. Денница в данном отрывке представляется как царь Вавилонский, он – безличный, то есть сам Вавилон представляется как город, где правит денница – падший ангел, сатана, дьявол. То есть в речи пророка есть коллизия исторического Вавилона и исторического Иерусалима, за этой войной стоит духовная борьба между Иерусалимом, который является символом Царства Небесного, и Вавилоном как символом мира сего, городом, где правит сатана.
Понятно, что не в конкретном историческом Вавилоне правит сатана. Вавилон здесь – образ мира сего. Однажды наступит время, когда и город сокрушен будет, и его правитель именно за свою гордыню.
Здесь уместно вспомнить, что Вавилонская башня впервые обозначила историческое, географическое место, где люди впервые попробовали построить мир без Бога, мир, основанный на гордыне. Как смирение является символом бытия, в котором человек связан с Богом, так гордость представляется бытием, лишенным Божественного присутствия. Вавилон это место, где впервые человек вознесся против Бога. Он построил башню, заложил основы вражды с Богом. Именно по этой причине Вавилон стал символом мира сего, основанного на гордыне, где правит царь гордости.
У человека есть возможность выбрать
У пророка Исаии есть еще такое представление, связанное с последними судьбами мира, о том, что наступит день, когда Господь поразит Левиафана (Левиафан – тоже образ сатаны, образ противника Божия). Образ Левиафана раскрывается вполне в Книге Иова, когда в речи к Иову Бог, пользуясь приемом взаимопроникновения образов, рисует чудище страшное, несокрушимое в своей первоначальной природе. Ни одно творение, даже человек, не может приблизиться к этому созданному Богом существу. И это существо Левиафан называется Богом царем над всеми сынами гордости.
Итак, есть Вавилон как образ мира, царь Вавилона – сатана, все бытие которого основано на гордыне. Все, кто ему подчиняются, называются сынами гордости, не только падшие ангелы, которые называются бесами, но и люди. То есть у человека есть возможность выбрать: чьим сыном он хочет быть? Сыном Божиим – тогда ему надо возлюбить смирение. Или сыном гордости. И, понятно, что все ставшие сынами гордости через это уподобляются своему хозяину. Как известно, сатана – человекоубийца искони, так что те люди, которые становятся сынами гордости, тоже являются человекоубийцами и даже более того. Поэтому фарисеи так Христом и названы в Евангелии. Он говорит: «Отец ваш – сатана». Они и стали человекоубийцами – они убили Христа.
То есть это вещи взаимообусловленные. В основе каждого человеческого греха лежит гордыня, и насколько она в человеке действует, настолько человек и болен. Чем больше в нем проявляется действие гордыни, посредством разных совершенно грехов, тем более человек горд. И, естественно, прежде чем начать лечиться, то есть исцелиться от этой болезни, надо прибегать, конечно, к таинствам. Ведь когда человек прибегает к таинствам, он этим самым исповедует, что сам по себе ничего не может сделать. Взять, например, таинство Брака. Можно сказать: мы любим друг друга и проживем долго и счастливо, и ничего с нами не будет и без этого. Но смысл таинства в том, что люди исповедуют, что им их человеческой любви недостаточно, чтобы сохранить эту любовь на протяжении всей своей жизни, недостаточно, чтобы эту любовь сохранить в вечности. Их человеческой любви недостаточно, чтобы этой любовью, своей семьей напоить жаждущий мир. В таинстве Брака они прикасаются к источнику вечной любви и просят, чтобы Бог был гарантом цельности, силы их чувств и всегда в их угасающую, переменную человеческую любовь, изменчивое человеческое сердце давал достаточно благодати, чтобы всегда хватило сил верить, любить друг друга и исполнять миссию служения своей семьей, своей любовью, распространяя ее в этом мире.
И так любое таинство. Человек прибегает к таинству, когда понимает, что его сил недостаточно, просит у Бога не спасения, не исцеления, не прощения. Суть таинства в том, что оно передает посредством каких-то действий восполняющую благодать, без которой человек не может достойно совершать и получить то, что ему необходимо.
Посредством таинств и стяжанием смирения, которое всегда в таинстве как благодать преподается, человек и может исцелить изначальную свою испорченность и гордыню. И насколько человек смиренен, настолько он и здрав, настолько он может считаться сыном Света, сыном Божиим. Это очень важно понимать.
И последнее, что хотелось бы сказать на эту тему. Вспомним Евангельский образ: история о блудном сыне. Обычно все мы обращаем внимание на блудного сына, на его историю, все мы ощущаем себя этими блудными сыновьями, но посмотрим на образ его старшего брата, человека, который никогда ничего плохого не сделал. Он говорит об этом: «Я никогда не преступил твоей заповеди, я никогда ни в чем не уклонился». Вроде бы человек праведный, и по мысли он всегда был послушен Богу, но в его сердце не нашлось подлинного смирения. А в чем это проявилось? В том, что он не обрадовался тому, что Бог, отец принял его брата. Значит, он раздосадован, он обижен, он расстроен. И это его расстройство показывает, что в его сердце, хотя и послушном во всем отцу, была гордость, не было смирения, не было любви.
Вот почему так важно во всей нашей жизни быть действительно осторожным, трезвым, в духовном смысле этого слова, чтобы не позволять нашим страстям творить из нас сынов гордости.
Вернуться к списку