Проповедь священника Константина Корепанова.
Неделя 7‑я по Пасхе, святых отцов Первого Вселенского Собора.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня — день памяти отцов Первого Вселенского собора. Традиционно, каждое воскресенье перед днём Святой Троицы совершается эта память. В этот день читается отрывок из книги «Деяния святых Апостолов», в которой рассказывается о том, как апостолы получили благодать Святого Духа, как они эту благодать хранили, как они её распространяли, как они прошли с проповедью о Христе по всем странам единой тогда Римской империи. И, с какого-то времени, книга о деяниях Святых Апостолов сосредотачивается на деятельности апостола Павла, рассказывая, куда он ходил, кому проповедовал, как он проповедовал, какие скорби и страдания претерпел во время проповеди. И в конце книги «Деяния Святых Апостолов» апостола Павла берут под стражу, пытаются даже снова убить, но он требует суда у кесаря, и, в конце концов, его переправляют в Рим. И вот, проповедью апостола Павла в Риме заканчивается книга «Деяния Святых Апостолов».
И вот, ещё на излёте своей апостольской деятельности, апостол Павел, отправляясь в Иерусалим, — зная, что там он будет схвачен, избит, и что ждут его там скорби, — он останавливает корабль, чтобы побывать в общине, которая была создана его многолетними трудами, — к общине города Эфес. Конечно, сам Эфес он посетить не смог, и остановился недалеко, в городе Мелит. Туда, в этот город пришли многие члены христианской общины, в том числе и те, кто общину эту возглавлял: пресвитеры, священники. Помолившись с ними, совершив Евхаристию, Павел даёт им последнее напутствие, нимало не переживая о том, что́ будет с этими людьми, — как бы переживали мы. Но он же, всё-таки, апостол, и верующий, в отличие от нас, человек, — и он говорит: «Я предаю вас всех благодати Божией, которая может сделать гораздо больше, чем сделал и сделаю я, и может укрепить вас, вдохновить, и исцелить, и направить вас туда, куда нужно вас направить.
Потом он говорит им такие слова — очень странные, казалось бы, слова, обращаясь к общине, основанной им, — то есть, здесь нет других людей, здесь — только христиане, христиане самого первого поколения. И вот, он им говорит: «Из вас самих выйдут волки, которые будут резать стадо, которые будут губить людей». Он не говорит, кто это, он не говорит, что́ они будут делать, — но он ясно свидетельствует, что эти волки будут, и они будут убивать людей, верующих во Христа. Убивать не тем, что буквально будут отрезать им голову, — а тем, что они будут увлекать их в ложь, будут отвлекать их от Христа, отвлекать их от истинной веры, от Церкви и от Истины, ибо Церковь есть столп и утверждение истины.
И дальше, предавая их всех благодати Божией, он уходит.
Вот это для нашего времени может оказаться очень странным предупреждением: ну какие там волки? Все же тут агнцы Божии собрались! Все же во Христа верят, все Христа любят, все — христиане, все — крещёные. Всё будет хорошо! Ещё немножко поживём — год, два, — десятилетие, — и весь мир станет христианским! — Нет!
Апостол Павел, Духом Святым, говорит вечное назидание всем членам Церкви: «Будьте осторожны, ибо из недр Церкви и выходят самые опасные враги её». Когда ты видишь волка, ты от него бежишь или достаёшь ружьё или нож, или хотя бы палку, потому что ты знаешь, что это волк. А когда ты веришь, что это овца, ты не ждёшь от неё ничего плохого, — но вдруг оказывается, что это переодетый в овечью шкуру волк, который тебя убивает. И Сам Христос предупреждает нас о том, что придут волки в овечьих шкурах. Но с каждым столетием, с каждым поколением люди всё меньше и меньше готовы к сопротивлению, они всё более и более как бы разболтаны, неосторожны, невнимательны. Они всё более уверены, что мир наполнен хорошими людьми, и все вокруг хорошие, и все вокруг только и думают, как бы сделать хорошо всему человечеству, — и, прежде всего — мне. Это абсолютно неправильное представление. И древние люди — просто древние люди — были намного мудрее нас. Мы ещё слышали сказки о том, что где-то в лесу живёт волк, который непременно тебя съест; что, если ты уходишь из дома, ты можешь, конечно, обмануть и волка, и медведя, — но найдётся и на твою хитрость более хитрый, который всё равно тебя съест. И никакой альтернативы — съест! И каким бы ты ни был добрым и щедрым, — однажды в твой дом ввалится медведь, который убьёт тебя и разрушит твой дом.
…
И много-много других простых, незатейливых, но очень мудрых сказок, которые маленькому ребёнку внушали: в лесу будь осторожен! В лесу водятся волки и медведи, и они — не добрые; они тебя съедят! В лесах водятся разбойники, которые заживо снимут с тебя шкуру; ты можешь утонуть, ты можешь провалиться под лёд, ты можешь быть обманут и предан, ты можешь очень дорого поплатиться за свою глупость. Это внушалось человеку с детства, даже если он вырос в непроходимых муромских берендеевских лесах, и тогда ещё не был просвещён светом Христа, — но берендеи и марийцы, финны и китайцы, африканцы и чукчи рассказывают своим детям сказки о том, что если будешь невнимательным и неосторожным — пропадёшь наверняка, неминуемо. Это наши дети привыкли, что, сколько бы раз тебя в игре ни убивали, можно начать игру с начала, и всё равно ты станешь победителем. Мир, на самом деле, другой. Ты можешь очень легко быть пойман.
Вот, апостол Пётр пишет: «Сатана, как лев рыкающий, ищет, кого поглотить» — зазеваешься — и тебя убьют. Не временно убьют (этого не стоит бояться) — убьют по-настоящему, и душа твоя погибнет. Если апостол Павел пишет: «Думайте, когда причащаетесь: потому что тот, который причащается недостойно, в суд себе причащается», — поэтому многие болеют и умирают. Мы сами-то задумываемся над тем, почему мы болеем? Может, потому что надышались таким воздухом, а может, потому что недостойно причащаемся? Нам даже в голову это не приходит! Потому что мы давно не верим в страшные сказки, и очень давно не читаем Священного Писания.
Мы ничего не боимся, в нас нет ни капли осторожности. Поэтому мы приходим в храм и враг расхищает стадо. Ведь, на самом деле, — что делали отцы Первого Вселенского собора? Они утверждали Истину. Нам, даже если мы имеем, скажем, семинарское или институтское филологическое образование, — только двум человекам из десяти удаётся понять, о чём спорили тогда святые отцы. Всего лишь буква в одном слове; — а люди из-за этого принципиально отказывались есть вместе, молиться вместе, причащаться вместе с человеком, который ставил другую букву в одно греческое слово. И принципиально говорили: нельзя! Потому что истина — это истина, она — такая, как есть, и с ложью компромисс невозможен. Это как «немножко беременна» — можно ли быть немножко беременной? Ну, —на 10 процентов беременна, а на остальные — нет? Так и с ложью: допускать её нельзя! Если в тебе пять тысячных долей лжи, ты становишься лживым весь. Я обмотаю только коготок, и он в тебе запутает всё: ты в силки попал! Маленькая, крошечная птичка, как воробышек, — как, чем там зацепиться? А ловит — и всё — канарейку, какого-нибудь щегла. Запросто, в силки, — только потому, что был неосторожен.
И нас Священное Писание предупреждает: компромисс с ложью невозможен, компромисс с грехом невозможен; невозможно быть немножко не преданным Богу: либо ты предан Ему весь, — либо не предан. И Христос говорит: возлюби Господа не девяноста процентами своего сердца, — не пятьюдесятью, — а всем сердцем своим, всем помышлением. Если ты так не сделаешь, у тебя нет шансов спастись!
«Ну как же? Есть! Что вы пустяки говорите? Есть!»
Вот, пришли девы, которые всю жизнь хранили девство для своего жениха. Они пришли, — но масла у них не хватило; — и их выгнали вон. Другой пришёл на брачный пир, потому что его позвали; пришёл в одежде не светлой, не праздничной, — отправили его в ад, во тьму вечную. Другие были слугами в доме господина своего, верными, преданными, — но один из них сохранил данный ему талант, — не потерял, сберёг, помнил о том, что хозяин может прийти и потребовать, — и был изгнан вон, во тьму кромешную, где плач и скрежет зубов.
Вы понимаете: всё Евангелие очень категорично. Оно говорит, что всё очень серьёзно. Нельзя быть расслабленным, нельзя быть человеком, который согласен на всё: с этим помолюсь, с этим — поем; это учение приму, эту книжку прочитаю.
Есть такая история в Патерике: был один святой человек,
который жил в пустыне и молился. Но взяла его досада, что он молится всю жизнь, — пятьдесят лет прожил в пустыне, — а даже ангела никогда не видал. Стал он спрашивать: почему? И пришёл к нему старец и говорит: «Так ангел-то — вон, у дверей стоит, — выйди, посмотри!» Тот вышел, посмотрел — правда, ангел стоит. «Что же ты, ангел, не заходишь?» И ангел отвечает: «У тебя книжка еретическая в доме, — я не могу зайти! Выбрось книгу — зайду».
Вот как было серьёзно у людей. А у нас таким непотребством наполнены дома и кельи; у нас на одной полке могут стоять Евангелие и какая-то неприличная книжонка, или какой-нибудь дешёвый роман, или просто какая-нибудь лживая книжка, — например, Библия, переписанная свидетелями Иеговы; — да мало ли всякой мерзости в наших домах, всякого непотребства?
А мы говорим: тяжело молиться, — ничего не чувствуя, ничего не переживая. Мы, люди, стали всеядными. Мы стали, как свиньи: мы едим всё; нам что младенца дай, — что падаль; что хорошую пищу, — что дрянную: надо посмотреть, надо послушать, надо вникнуть, — и смотрим по интернету всё подряд. Ложь, перемешанная с правдой, — думаем: да какая разница? Разберусь!
Чистая, святая, безгрешная Ева не разобралась, и из-за её поступка все мы страдаем, все мы пребываем в смерти только потому, что она поверила одному лживому слову. А сколько лжи в наших головах? Сколько лжи мы приняли?
И вот, Церковь свидетельствует, что, на самом деле, всё очень и очень серьёзно. Может придти человек, которому ты поверишь: он такой добрый, такой молитвенник, такой весь благообразный; у него борода седая до пояса, он ходит босиком, и вообще кошель его всё время пустой, — ну как ему не поверить?
И смотришь — человек ушёл в раскол. А другой ну так красиво говорит, что невозможно оторваться; смотришь — он стал еретиком, от Церкви отпал.
«Да какая мне разница? Что мне эта Церковь? Лишь бы с Богом быть!» Но, как когда-то говорил епископ Киприан Карфагенский: «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». Только в Церкви человек соединяется с Богом в Духе Святом. Если он не имеет в себе Святого Духа, то он не может быть соединён со Христом, потому что сочетается он со Христом только в Духе.
И в сегодняшнем Евангелии читался отрывок молитвы Иисуса Христа, так называемой Первосвященнической молитвы, где Он, молясь Отцу, говорит: «Соедини их воедино, чтобы были, как Мы едины — так и они были едины.» Это единство обеспечивается только Святым Духом, — только. Мы думаем, что главное — чтобы человек улыбался: «Вот же что главное: подхожу, улыбаюсь, — обнимаю, целую, чай с ним пью, кофе — душа-человек!» — Но ты спроси: о чём он думает? Во что он верит? Чего он, на самом деле, хочет от тебя?
«Да ну! Какая разница: главное — улыбается!»
А вы чему детей учите? Вот, сын мой, подходит к тебе человек на улице, — улыбается и говорит: «Радость моя! Я всю жизнь тебя искал! Пойдём, я подарю тебе колоссальный приз! Я подарю тебе “Лего” за сто тысяч — И человек пошёл, и больше его никто не видел. «Нет, — говорим мы сыну, — не смотри, что он тебе улыбается! Он — незнакомый, беги от него; кричи, спасайся, потому что ты можешь погибнуть!»
Но мы не говорим так детям, потому что сами в это не верим. Нам главное, чтобы все улыбались. И мы, как мошки, как мотылёк, как бабочки летят на огонь, мы бежим на любую улыбку, не понимая, что, на самом деле, и сатана может улыбаться, когда ему надо кого-нибудь поймать. И сатана может обернуться Ангелом света, — надо спросить: “Как ты веруешь?” Вся жизнь Церкви наполнена провалами, когда к хорошему человеку приходил лукавый и губил его, когда к святому человеку приходил сатана и ввергал его в погибель только потому, что человек был неосторожен.
«Что же делать, что же делать? Мы-то как, бедные, можем различить, что́ это за человек?»
Мы можем слушаться Церкви, — другого выхода никогда ни у кого не было, и не будет. Сказал Патриарх — надо слушаться. Определил Священный Синод — надо подчиняться.
«Мы не понимаем, мы не знаем, почему они так сказали! Мы даже с ними не согласны!» Но это не имеет отношения к делу. Солдат, выполняющий приказ, может быть с ним не согласен, но он должен сделать, — иначе всё будет очень плохо: армия развалится, человек погибнет, всё запутается, и враг придёт на землю.
Мы должны понимать, что послушание Церкви есть та путеводная нить, тот фундамент, — единственный, на котором мы можем сохранить себя в общении с Богом, в благодати Святого Духа, — а, значит, не запутаться, и войти в жизнь вечную. Аминь».
Видеозапись сделана 28 мая во время Божественной литургии в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Екатеринбурга.
Автор: Константин Корепанов
Видеозапись: Андрей Серафимович
Текстовая запись: Елена Плотникова.
