Проповедь священника Константина Корепановав день празднования Владимирской иконы Божией Матери.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня Святая Церковь празднует день Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Все чтения – и праздничное, и рядовое, так совпало, – посвящены тоже, связаны с именем и лицом Пресвятой Богородицы. В обоих чтениях Христос говорит удивительные слова: что человек, который слушается Бога, становится родным Христу, он уподобляется Матери Божией, потому что Она стала Матерью только по одной причине: потому что Она послушалась Бога. Бог Ей сказал: «Будешь матерью!» – Она сказала: «Хорошо, – как скажешь, Господи!» – не думая о том, какие Она клятвы давала, как это на статус Её повлияет, – какие будет последствия иметь, – что́ о Ней скажут, что́ подумают, – какая разница? Бог сказал: быть матерью – буду матерью. «Буди Мне по слову твоему.»
Конечно, когда мы слышим такие истории, когда мы слышим этот сюжет, – когда мы даже читаем о событиях конца пятнадцатого века, которые вспоминаются сегодня, – кажется: чего проще – сделай! А, на самом деле, если бы мы могли наблюдать за своей жизнью, мы всегда делаем наоборот. Нам скажет Бог: «Иди туда!» – мы говорим: «Да, конечно, пойду!» – сделаем шаг – а плотом думаем: «Нет, – почему, собственно, пойду? Не пойду я! Я вот думаю, что мне полезнее пойти туда! Мне мысль такая пришла – она же от Бога пришла! Пойду туда, куда мне указывает мысль.» Пошла, – делаю, что хочу: молюсь Богу, читаю книги, – думаю: что-то не идёт ничего, не получается, в тупик зашла жизнь моя, – напасти какие-то, искушения бесовские; что-то я не то делаю! «Господи! Что мне делать?» Господь говорит: «Надо идти туда!» «Ну наконец-то! Слава Богу, поняла! Иду, Господи, туда!» Сделала шаг – «Что я делаю-то? Не пойду я туда! Там плохо, там тяжело, там страшно, – не пойду туда, – лучше пойду вон туда!» – и пошла вон туда.
И так – всю жизнь! Всю жизнь Бог нам говорит: делай то, – а мы делаем то, что́ хотим мы, – то, что мы считаем правильным, то, что мы считаем полезным для себя, – мы слушаемся собственной головы, а не того, что сказал нам Бог.
Сколько раз даже за мою короткую священническую жизнь было так: скажешь человеку, договоришься с человеком: сделай так! Нет, он через три дня, через неделю придёт и скажет: «Нет, батюшка, я решил, что лучше сделать вот так!» – и делает так, как считает нужным. И так во всём. И постепенно жизнь человека заходит в такой тупик, в такую беспросветную тьму, когда и днём, и ночью, и на молитве, и за едой, он чувствует только тьму и ужас, тоску – вплоть до помыслов о самоубийстве, – но ни за что не придёт и не сделает то, что́ велит ему Бог.
Вот событие сегодняшнего дня. В честь чего, собственно говоря, день считается праздником Владимирской иконы Божией Матери? – В честь освобождения от нашествия войск хана Ахмата. Да мы понятия не имеем, кто такой Ахмат, и дела нам до него нет. А то, что это было последнее нашествие монголов на Русь, – и нашествие достаточно большое, страшное, – мы об этом не знаем. Мы только знаем, поскольку учились, – что когда-то там было «стояние на реке Угре», и мы кого-то победили. А что значит: стояние на реке Угре?
Вот, идёт огромное войско, превышающее силы русской армии. Да ещё, на соединение с ней, возможно, подойдёт литовское войско с теми же самыми намерениями. И, конечно, каждый горячий человек (русский человек горяч, он же, как сказал Достоевский, «задним умом крепок») – а вот кулаками помахать – он всегда первый, и он говорит: «Давай, пойдём разобьём этого хана!» А мудрый великий князь Иван III сказал: «Нет! Собственно, зачем? Мы не собираемся с ними воевать; нам до них дела нет. Они пришли, – но перейдут реку – будем сражаться; не перейдут – не будем!» И стоит и ждёт. Как только его не поливали! С кем только его не сравнивали! Какие только злые сплетни про него не распускали, – но он твёрдо решил, потому что знал волю Божью: это ему открыл его духовник: «Стой на своей земле, – и победишь!»
И он стоит и ждёт: «перейдёт – буду сражаться!» Правда, он не даёт Ахмату реку перейти: как только тот пытается её форсировать, русская армия, естественно, стреляет, каким-то образом: и пушками, и стрелами, и копьями – и десант сбрасывает в реку; перейти русские не дают, – но и сами не переходят.
И вот, Иван III простоял полгода на Угре; хан Ахмат ушёл обратно, был убит, – и на этом нашествие Золотой Орды закончилось; и больше мы знать не знали, кто такие татаро-монголы.
А если бы Иван пошёл? Если бы не послушался? А если бы, видя распри бойцов, и видя, как он удачно прекращает попытки форсирования Угры, взял бы и пошёл на другой берег? А никто не знает, чем бы это закончилось…
Но каково стоять полгода и – ждать, терпеливо исполняя волю Божью?
И, когда победа уже совершилась, когда князь возвращался победителем, – очень стыдно было тем людям, которые его поносили; они поняли что он сделал хорошо: он и победу одержал, и войско сохранил; и честь явил, и жизнь сберёг. И за то он и прозван, в конце концов, великим: он малой кровью, но великим терпением и верой получил освобождение от татаро-монгольского ига. Формально или неформально – можно говорить по-разному.
Мы все знаем Куликовскую битву – великую и славную битву русского народа с татаро-монголами; но свободу мы тогда не получили. А вот теперь, спустя сто лет, стоит князь, послушно исполняя волю Божью, – и он победил малой силой, малой кровью, – но великой верой. А почему же ещё был устанлвлен праздник: спасение Москвы от войск хана Ахмата? Мало ли татаро-монголов приходило на Русь? Мало ли кнута и мечей приходило на Русь? Но было чёткое понимание русским народом того, что Матерь Божья спасла Москву. Формально ничего не было. Но это удивительное терпение и вера – и победа, которая досталась малой кровью поразила сердца русских людей: ну никак без благодати Божьей не обошлось! И, конечно, те люди, которые сражались, стояли на реке Угре, – это одно; а были люди – монахи, епископы, митрополит, священники, народ, – которые в Москве понимали, что если это действие – соединение Ахмата и Литвы произойдёт, – и, если они вместе смогут дойти до Москвы, будет страшное разорение русских войск под Москвой; они молились день и ночь, не выходя из храма, – и когда через полгода они услышали весть, что кончилось монгольское иго на Руси, то славили Матерь Божью, потому что Она услышала их.
Это не только образец того, как надо получать победу, – уповая на помощь Бога, – уповая, в первую очередь, на Него, – во вторую очередь, на мужество воинов, а в третью – на силу оружия. Но сначала – именно на благодать Божью: это всегда приведёт к терпению, терпеливой молитве, к терпеливому самоограничению, к терпеливому подвигу, к терпеливому мужеству, терпеливому стоянию на высотах, на берегах рек, в окопах. Ведь войны выигрываются именно так, на самом-то деле. В кино и книгах они выигрываются так: вот мчится всадник на белом коне и опрокидывает противника – красиво выглядит.
На самом деле, войны выигрываются терпением воинов, – не тогда, когда ты мчишься и побеждаешь, а когда ты не видишь победы, но терпеливо стоишь, отражая натиск врага – только тогда ты можешь победить. И, будь то война с Наполеоном, или Великая Отечественная война, или война с ханом каким-нибудь, или ещё с кем-нибудь, – мы знаем: победа была дана терпению и вере русского солдата, – как на Шипке, – так в Баязете, – так в Севастополе девятнадцатого века, – потому что иного способа получить победу нет. Но нас-то ведь учили не по Псалтири, и не по праздникам Богородицы; нас учили по американским фильмам, что главное – уберечься от пули, – и тогда всё получится. Нет, – только тогда, когда ты готов мужественно терпеть трудности окопной войны, трудности физических усилий над самим собой, трудности на своём собственном месте, где ты поставлен Богом, трудности в молитве, в молитве за Родину, за людей, да просто за свою семью, – только тогда ты получишь результат. И другого пути нет.
Поминание подобных праздников и учит нас тому, что надо терпеть. Тебе хочется сбежать – а ты терпишь. Тебе хочется взорваться – а ты терпишь. Тебя не кормят, тебя не одевают, на тебя никто не обращает внимания – а ты терпишь, потому что Бог поставил тебя на это место, Бог привёл тебя к этому столу, или к этому компьютеру, или к этому храму – так стой же, и молись! Кончай молитву не тогда, когда тебе покажется, что кончаются силы, – а тогда, когда Бог дал всё, – иди, ты свободен сегодня. Только тогда будет эффект.
Мы стали нетерпеливыми, мы развратились в нетерпении. Нас за последние сто лет научили бунтовать всегда и везде. Чуть только трудность – сразу взрыв: «Я не могу это терпеть! Я не хочу это терпеть! Я не буду это терпеть! Кто-то виноват, кто-то испортил мне жизнь! Кто-то меня не любит, кто-то мне не помогает!» Да какая разница! Мы пришли в эту жизнь не для того, чтобы нас любили, а для того, чтобы верить Господу Иисусу Христу и делать то, что́ Он нам сказал, нравится нам это, или не нравится, умеем мы, или не умеем, получается у нас, или не получается, – стоять и терпеть. Как ответил граф Остерман-Толстой своим солдатам, прикрывавшим арьергард Багратионовской армии, – спросившим: «Что делать-то, – патронов нет!» «Стоять и умирать!»
Это жестоко звучит, – но «стойте и умирайте!» – только так можно выиграть войну своей жизни. Только так: когда ты не сходишь с места ни при каких обстоятельствах, когда ты победил ропот и не возмущаешься: ты понимаешь, что на это место в этот окоп, в этот храм, к этой жене, к этому мужу, к этой квартире, к этой сестре, к этой матери тебя поставил Бог, а не чья-то злая воля, и Бог указал тебе здесь стоять, здесь умирать, потому что в Его руках – твоя жизнь и твоя смерть. Сможешь выстоять – победишь; не сможешь – никто не вспомнит твоего имени. Потому что славы небесной ты не получишь. Аминь».
Видеозапись сделана 6 июля во время Божественной литургии в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Екатеринбурга.
Автор: Константин Корепанов
Видеозапись: Анна Тханенко
Текстовая запись: Елена Плотникова
Вернуться к списку