Проповедь священника Константина Корепанова на Божественной Литургии в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Екатеринбурга 21 августа 2022 года.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня вы слышали как бы продолжение истории Преображения. Недавно праздновали этот праздник, вспоминали события, когда на высокой горе Христос преобразился перед Своими учениками. И вот, спустившись с горы, Он становится свидетелем того, что Его ученики не могут исцелить бесноватого отрока, которого привёл его отец. Сетуя на жестокосердие, на неверие Своих учеников, Он исцеляет этого отрока. Ученики Его спрашивают: «Почему мы не могли это сделать, почему у нас не получилось?» Христос говорит им о том, что сей род исходит только молитвой и постом, и что вера является необходимым условием, необходимым основанием для любой молитвы, особенно такой важной, такой сложной, трудной молитвы, направленной на исцеление человека от мучающего его духа злобы.
Действительно, что делаем мы, когда пытаемся исцелиться? В большинстве случаев у нас есть сознание того, что Господь и Сам может нас исцелить. «Зачем Его об этом просить? Он и так знает все наши нужды и потребности и, если Ему угодно, — как говорим мы, — Он исцелит. Если не исцеляет — значит, не угодно Ему это», — и живём дальше. На самом деле, это не упование на Бога и не демонстрация своей веры. Мы таким образом спрятались, скрыли свою бездерзновенность перед Богом, мы не хотим как бы испытать, насколько бессильна наша молитва, насколько бессмысленна наша жизнь. Мы прикрываемся тем, что «как Богу угодно», а, на самом деле, боимся видеть, насколько мы далеки от Бога, насколько мы не любим Его, насколько не верим Ему. И, на самом деле, это не вера наша, когда мы говорим: «как Богу угодно будет», а страх вступить с Ним в личные отношения, страх попросить Его. В сущности, в повседневной жизни у человека такое случается часто: нам нужно попросить о чём-то другого человека: высокопоставленного начальника, или друга, имеющего такую возможность, — и мы боимся употребить это дерзновение: а вдруг откажут? Это же, опять-таки, унижаться, просить другого, — да как-нибудь само разрешится! И не делаем ничего. Это не говорит о том, что мы надеемся, — просто мы малодушествуем, мы бездерзновенны, мы не любим, на самом деле, у нас нет горячности сердца.
Действительно, Господь и так знает, в чём мы имеем нужду, Он Сам об этом говорит. Но, при этом, Он же говорит, что нужно молиться, молиться всегда, непрестанно, молиться всем сердцем. Вот, Христос приводит притчу о некоей обиженной вдове, приходившей к человеку, который и Бога не боялся, и людей не стыдился; она просит его долго, и получает просимое. Таким же образом Христос заповедал и нам всем молиться: сердцем, непрестанно.
«А зачем? Он же и так знает, что нам это нужно? Зачем тогда молиться вообще? Ну что, — трудно Ему сделать для нас то, что нам нужно? Ну — видит, что болеем, — приди и исцели! Зачем я буду просить, унижаться, ходить, топтать Твои храмы, ставить Тебе свечи, читать какие-то каноны, акафисты? А так просто не можешь, что ли, придти и исцелить? Трудно Тебе, что ли? Ну где Твоя любовь? Почему Ты меня бросил? Почему не помогаешь? Почему Ты такой там, в Своём одиночестве, что Тебя обо всём просить надо?»
Это — мысли гордого, злого, неверующего человека. И, чтобы эти мысли вскипели, и нужно было, чтобы Он не пришёл и не исцелил, чтобы Он не увидел эту мерзкую, вонючую бедность моего сердца; мы бы поняли, что мы всего лишь напыщенные гордецы, которые не могут даже склонить колени перед своим Благодетелем, которые привыкли, что всё даётся так просто, а сделать сами ничего не могут и не хотят, которые не умеют ни любить, ни благодарить, и любую ситуацию готовы представить так, чтобы обвинить Бога — будто это Бог виноват в том, что у нас чего-то нет. Ситуации, попущенные нам, и такие ситуации, когда Бог, казалось бы, не помогает сразу и, казалось бы, не слышит наших молитв, для того и попущены нам, чтобы мы увидели, насколько мы горды, насколько мы, телом находясь в храме, далеко от Бога отстоим в своём сердце, как много в нас высокомерия и себялюбия, как много недоверия, неупования, нелюбви, — и осудили бы себя, осознав, как тот несчастный разбойник на кресте: Господи, достойное по делам моим приемлю! Помяни меня в Царстве Твоем!
И вот, только тогда, когда человек дойдёт до этого начала всякой молитвы, исповедуя, что Бог правосуден, что Он милосердный, что Бог всё сделает так, как нужно, — но, может быть, милость Его не отвернётся от меня, и Он помилует меня, — эта надежда, явится первым основанием молитвы…
И почему Бог не слышит долго? Потому что мы ещё приходим к Нему, требуя; приходим, безусловно считая, что Он обязан нам что-то сделать. Современное отношение к Богу таково, что это не мы ощущаем себя виновными, грешниками или заблудшими, ушедшими от своего Отца, — а именно Бог виноват в том, что отпустил нас, не снабдил нас — не снабжает постоянно, не даёт нам того, что нам потребно, — это Он виноват во всём. И, чтобы исцелить это гордое состояние, Бог медлит, слыша наши молитвы, шёпот наших сердец для того, чтобы мы обернулись на себя и осознали, что мы бедствуем, и что в этом бедствии виноваты мы сами — и больше никто во всей вселенной в этом не виноват. И тут же вспомним о том, что Бог пришёл к таким вот бедствующим грешникам, чтобы спасти их, — попроси же, не надеясь ни на что, о Его милости!
Вот, блудный сын возвращается к отцу и говорит ему то, что он действительно думает и чувствует: «Какой уж там сын! Понятно, что сыном уже никогда я не буду, — но, может быть, наёмником! Ведь нанимаются же к отцу моему работники за плату. Пойду — и я тоже наймусь! Лучше всё-таки будет, чем сейчас, когда я бедствую!» Он всерьёз так хочет попросить — вместо этого получает отца всего, целиком. А мы, приходя к Отцу, требуем, ногой открываем дверь и говорим: «Так. Дайте мне то, что мне положено! Ну и что, что потратил, — что, жалко Тебе, что ли? Дай мне ещё: у Тебя много!» Ни смирения, ни покаяния нет в нас; а обвинение Бога и людей, осуждение всех вокруг, сознавание себя лучшим, а всех других — виновными в своих бедствиях, делает бессильными, тяжёлыми те слова, которые мы называем молитвой. Молитва, которая низводит на нас исцеление, которая очищает нас от грехов, которая исцеляет также от того, что духи злобы бегут от нас, — это смирение, рождаемое покаянием. А покаяние — это состояние человека, обвиняющего себя и всегда и безусловно оправдывающего Бога и всех других людей. Когда человек находит эту точку, находит это покаянное состояние, когда он ощущает себя лежащим на гноище, в котором повинен он сам, тогда — жив Господь — любую молитву Он примет, услышит и исполнит, потому что вера действительно поселилась в сердцах наших. Аминь».
Автор: Константин Корепанов
Видео: Павел Глинских
