Аудиозапись проповеди священника Константина Корепанова на Божественной Литургии в Боголюбском женском монастыре в селе Сарсы-Вторые http://сарсы.рф/
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня слышали вы, дорогие сестры, евангельский отрывок, который начинается со слов, которые мы часто видим изображенными на иконе Господа нашего Иисуса Христа, говорящего Своим ученикам: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга, как и Я возлюбил вас». И вот, мы слышим эти слова «любите друг друга», и в нас сразу рождаются – всегда рождаются, — ну, если мы, конечно, не слышим эти слова в первый раз, — два недоумения. Первое — мы думаем: — «Ага, любите друг друга – много я видала этой любви! Никто здесь сроду никого не любит. Только и тычки, только и разные укоры, замечания. Тоже мне, христиане называются, — сколько в церкви нахожусь, никогда этой любви не видала, — никто заповедь Христову не исполняет». – это первая мысль. Она всегда рождается у человека, который некоторое время в Церкви уже провел. А вторая мысль, одновременно с первой, — и тоже всегда, когда человек все-таки доходит до того, что: «Ну, я же, вроде, стараюсь любить, но у меня ничего не получается. Как же любить-то, если не любится? Вроде бы, столько стараюсь всех любить, а ничего не происходит».
И вот эти два недоумения возникли в человеке и осели на дно. И вышел человек дальше в жизнь, раздраженный или унылый от того, что он не встречал настоящей любви — и дважды унылый от того, что сам он любить не умеет. Хорошо людям неофитам, наивным людям, которые думают, что, держа на руках своего ребенка, или, целуя свою жену, они умеют любить. Их еще ждет очень долгое и горькое разочарование. Но, по крайней мере, сегодня они счастливы, они думают, что они любят. Но люди, прожившие в Церкви сколько-то, понимают, что они любви не встречали, никто их никогда не любил, и они сами тоже, сколько ни пытались, любить не могут. И так проходит год за годом. Каждый год, слушая этот отрывок, читая эти слова на иконе Господа Вседержителя, человек погружается во все более глубокую депрессию, уныние, вплоть до отчаяния: что это за Церковь? Что это за Бог? Что это за жизнь такая, где я, прожив в Церкви двадцать-тридцать лет, любить так и не научился, и подлинной любви нигде не видел? — вот состояние всякого человека, всякого христианина, который слышит эти слова.
Это, конечно, грустно, печально, но на самом деле, все не так, — начиная с первого помысла. Этот помысел – плохой, злой, — очень злой. Люди не знают, они думают, что это просто трезвое, опытное, внимательное размышление. А, на самом деле, это – помысел сатаны. Мы принимаем его каждый раз, и каждый раз улавливаемся им, даже не замечая того. Это он показывает нам вокруг и говорит: «Смотри: никто никого не любит. Смотри: все лгут, смотри: все притворяются. Смотри: всё — не так, как говорит Христос. Нет ничего такого, что ты читал в книгах; всё это или выдумано, или неправда, или никогда не было, — но, по крайней мере, сейчас нигде нет». На то он и дьявол, и клеветник, чтобы показывать, что никто не любит, — а, главное, он в этом нашем помысле, который он всеивает нам в сознание, он не показывает нам, что дело вовсе не в том, как люди относятся к нам, — а в том, как я отношусь к ним. Если бы я любил людей, я видел бы, какие они добрые, заботливые, щедрые, милостивые, внимательные, чистые. Но я не люблю людей. Это я не люблю людей. Я потому и не люблю людей, что я постоянно слушаю сатану, который нашептывает мне какие-то мысли против окружающих меня людей. А я даже не замечаю этого. Я годами хожу в Церковь, а все сетую на то, что я не встретил этой любви, хотя слово обращено ко мне. Это мне говорит Христос: «Любите, как Я возлюбил вас». Это ко мне призыв. Это я с сегодняшнего дня, с настоящей минуты должен любить другого человека. «То есть, как любить? Я не умею». Это значит — судить не его, а себя. Если я вижу его плохое, то это я его не люблю. Если он меня раздражает, это я его не люблю. Если мне с ним плохо, это я его не люблю. Если он меня каким-то образом третирует, поносит, — а в отрывке, сегодня читаемом и об этом говорил Христос, что — да, и Меня гнали — и вас будут гнать. Но ведь Он, гонимый, любил, — а я не люблю. Значит, я не знаю Христа. Значит, я не ведаю Его, не слушаюсь Его, не люблю Его. Я не чту своего Бога. Моя надежда суетна. Я пропадаю, потому что за столькие годы в Церкви я не стяжал любви к людям. — И тогда у меня возникнет сначала сокрушение, содрогание и ужас, потому что любое негативное проявление отношения ко мне брата или сестры будет говорить мне о том, что я их не люблю.
Если бы я любил, я бы спокойно отнесся к этому и помолился бы за него, и обнял бы его, и помог бы ему, и отправил бы его спать, потому что он устал. Но я раздражаюсь, я злюсь, я возмущаюсь, я негодую, я осуждаю, потому что я – не люблю. Я своей нелюбовью отрекся от Христа.
Почему это бывает? А бывает это постоянно. И, если бы мы читали, — о, если бы мы читали святых отцов! Если бы мы читали их, а не брошюрки о конце света, и разные пророчества, и рассказы о разных чудесах современных чудотворцев, – не важно, правильные эти чудотворцы или неправильные, — важно, что это не имеет отношения к тому, что мне нужно. Я должен прочитать святых отцов и увидеть. А они говорят: все не имеет никакого смысла, если ты не любишь человека: в тебе нет Христа. Апостол Иоанн Богослов говорит, что, если мы рождены от Бога, то мы любим ближнего. Если мы не любим ближнего – мы не рождены от Бога, у нас нет надежды, мы не спасемся. И мне надо понимать, что мое раздражение, моя зависть моя обидчивость, мое негодование и возмущение – это свидетельство того, что я уже, уже сейчас в аду. Потому что это и есть преддверие ада, которое возрастет в бесконечное число раз, когда я, наконец, умру. Это мое состояние озлобленности и ненависти к людям и будет то, что будет пожирать меня вечно. Если б я это понимал, я бы всеми силами старался любить, найти любовь, не думать о том, что там с другими, — а думать о том, как бы их любить. Ибо, еще раз повторю, каждое негодование, возмущение, смущение, злоба ближнего обличает мою нелюбовь. Оно ничего не говорит о ближнем, оно говорит обо мне: я никого не люблю. Если я не исправлюсь, не изменюсь, не покаюсь – я погибну. И эта моя нелюбовь свидетельствует о том, что я – мертвый человек, такой же, как и все завидующие, злющие, ненавидящие, обижающиеся, ссорящиеся, осуждающие и так далее. Такой же, как и все, погруженный в ад.
Но я, вроде, стараюсь любить. Стараюсь, — ну вот: пошел, помог человеку. Она устала – я ей помог. Этот человек там ошибся – я ему сделал замечание, помог ему, чтобы он учился правильно читать. Там кто-то не может по кухне справиться – я пошел, заменил или помог. Я же стараюсь что-то делать… Нет, не стараюсь. Потому что старание на ниве стяжания любви предполагает принципиальный, тотальный отказ от осуждения другого человека. Я ему помогаю, но я его сужу; я ему, конечно, помогу: «Я-то – хороший, а ты – сволочь, лентяй, тунеядец! Ничего не умеешь – кто тебя родил, кто тебя воспитывал? Что ты сюда пришёл? Что тебе надо? Но я – добрый человек, я тебе помогу!» Это – любовь? Нет! Но мы-то думаем: «Я же ему помогаю – значит, я его люблю!» Но моё сердце его клюёт внутрь – и нет никакой любви! Мы так все делаем: вы – в монастыре, мы – в миру. Мы, с одной стороны, помогаем человеку – даже тому, кому действительно помогаем: даём ему 100 рублей: «Вот, на тебе, пьяница несчастный, дрянь такая! Нет того, чтобы самому заработать! Куда же деваться – подавать-то надо! На тебе!» И что? Мы получили благодать за то, что подали милостыню? Нет! Мы дали милостыню, только величаясь тем, и думая о том, что мы что-то аработали там, на небесах, хотя мы же не любим его! Мы сделали всё, чтобы мысленно утопить его, чтобы вытереть об него ноги! Мы даём ему не как равному человеку; но ведь просто он сейчас нуждается, а завтра — буду нуждаться я. Мы даём ему, как никчёмному человеку, мы бросаем, как подачку, как кусок мяса – бродячей собаке. Это не созидает душу.
Автор: Константин Корепанов
Текстовая запись: Светлана Наумова, Елена Плотникова.
Запись нам предоставили сестры обители.
Нужды монастыря: http://xn--80a6abc4c.xn--p1ai/blagotvoritelyam/nuzhdy-monastyrya.html
