Доклад священника Константина Корепанова в Челябинске в рамках форума «Челябинск многонациональный».
Тема доклада: «Мысли о православном воспитании».
К сожалению, видеозапись докладов не была организована, и в нашем распоряжении оказалась лишь аудиозапись, записанная из зрительного зала на смартфон. Кроме того, в последний момент организаторы уменьшили время, отведенное на доклад, и отцу Константину пришлось говорить тезисно и в ускоренном темпе. Кому совсем уж не слышно будет, пользуйтесь текстовой записью.
Вот она:
«Здравствуйте. Время доклада пришлось сократить, но попробую донести его основную мысль.
Как сегодня замечательно было сказано на пленарном заседании: «Дети — это не просто наше будущее, в каком-то смысле — это наше всё.» Если мы не сможем передать свою веру, свои ценности, свою любовь, свои надежды детям — мы ничего не сможем сделать, мы будем пожинать плоды нашей неуспешной деятельности. Поэтому речь пойдёт не только о том, как нам сохранить свою веру или свою жизнь, или свои убеждения, — но о том, чтобы правильно воспитать наших детей, и борьба идёт за их души. В свете этого уже, может, не столько как священнику, сколько как школьному учителю, проработавшему много лет своей жизни в школе, мне хотелось бы сказать, что мы часто совершаем одну потрясающую замечательную и глупую ошибку, — но почему-то это кому-то выгодно. Мы почему-то всегда исходим из той точки зрения, что ребёнок должен иметь как бы некую палитру выбора, что он должен выбирать. Я по своим детям знаю: если ребёнка поставить перед выбором между красной и синей машинкой — он не сможет, — вплоть до истерики, вплоть до того, что он будет биться головой об стенку, — но не сможет выбрать; две — да, — но одну из двух он выбрать не может. Простой вопрос: две совершенно одинаковые машины, — но он не может выбрать, потому что он — ребёнок. А мы предлагаем выбирать такие серьёзные вещи, как веру или образ жизни; моральный кодекс или способ собственного бытия. И понятно, что он сделать это не в состоянии. Мы его обременяем таким выбором, который он сделать не может, не в состоянии — и, скорей всего, он сделает неправильный выбор.
И вот, когда мы говорим о том, где присутствует молодежь, мы как-то забываем две вещи. Во-первых, ребёнок должен быть воспитан в семье — и воспитан правильно. Общество же должно состоять из людей, у которых семьи твердые и крепкие. Только они знают, как воспитывать детей, — и это не те родители, которые сажают своих детей за компьютер, и не те, которые говорят: «Иди, куда хочешь.» Или, используя логику такого сегодняшнего выступления: ну, а что, если посадить священника в какой-нибудь сексшоп? Ну, пришёл молодой человек посмотреть, что там продаётся, — а я, священник, ему говорю о том, как это вредно. Будет это работать или нет? Если это — зло, почему я должен там присутствовать? Я не должен там присутствовать. Я должен так воспитать ребенка, чтобы он туда не заходил; так воспитать ребенка, чтобы он не совал свой нос туда, где ему могут этот нос оторвать, — вот в чем задача воспитания. Мы должны сохранить ребёнка, дав ему механизм правильного воспитания, правильных ценностей: что нужно делать добро, что нужно помогать своему брату, что нельзя воровать, нельзя обманывать, надо защищать свою страну, потому что в ней живет твоя мать, здесь похоронен твой дед. Это — твоя земля. Ты должен ее защищать.
Вот был я совершенно недавно, этим летом, в Татарстане. Меня возили по деревням, беседовал с руководителями районов. Естественно, все мусульмане и татары по национальности, но очень поддерживают русскую православную церковь. И они приводят статистику: практически никто из коренного населения не выезжает из Татарстана. Они все остаются в этом регионе, потому что у них есть понятие «своя земля», «свой род»: здесь жили мои предки, я не могу уехать с этой земли. Почему? Они так воспитывают своих детей. И вот, когда мы правильно воспитаем своего ребёнка, сохраним его, не будем давать ему выбор многообразный, — а сохраним его в нравственной чистоте, способности делать добро, научим его этому, — то потом он достигнет того, что он просто не будет лезть туда, где ему опасно.
И, с этой точки зрения, традиционная антропологическая модель православия и говорит две важные фундаментальные вещи. То есть, она не только правильно судит о человеке, но и показывает, что́ именно нужно развивать в человеке. Что развивает современная школа? Только знания, только интеллект. Но человек состоит не только из знаний и интеллекта. В нём есть чувства, и в нём есть воля. У современного молодого человека ни воля, ни чувства не развиваются. Он — не полноценный человек.
И мало того, что он развивается только умом, — этот ум постоянно погружается в интернет, и он там встречает всё, что угодно, — вместо того, чтобы погружаться в книгу, в традиционную книгу, где традиционно преподносятся обычные человеческие ценности: не убей, не укради, почитай отца и мать свою. В интернете он этого не найдет. Даже если мы поместим в интернет свои какие-то блоги, свои какие-то передачи, свои какие-то программы, — ребенок до них не дойдет. Он должен через семью, через книгу, через школу, — но учиться основным ценностям, и тогда это будет хорошо.
Так вот, первое, что важно понимать в антропологической модели воспитания, общей для всех традиционных религий, — это, например, то, что человек — это существо падшее. Падшее: то есть, он уязвим для проникновения зла. Если мы оставим человека одного выбирать между добром и злом — он выберет зло, потому что он — падшее существо. Поэтому мы и воспитываем детей. Котёнок сам научится всему. Человек — нет. Его нужно воспитать. То есть, надо именно помочь доброй стороне его души научиться выбирать добро и отвергать зло. Этому нужно учить автоматически. Человек с этим не рождается. Это и составляло главную суть любого воспитания испокон века, от царя Гороха, от Адама и Евы. Только так, — в этом и был смысл воспитания: научиться выбирать добро, и не выбирать зло, а бороться с тем злом, которое живёт внутри человека.
И второе, что важно для воспитания, (чтобы понимать вообще, если мы боремся за воспитание человека) — это то, что человек — существо словесное. То есть, воспитываем мы его, в первую очередь, словом: тем, что́ читаем, как молимся, что́ мы ему говорим. И, как только мы перестанем это делать, — начнут делать другие, тоже словом, — они и будут развращать наших детей. Мы открываем им правду о том, что человек состоит из слова и живет словом, и помочь назидать его, спасти его можно словом, — но и погубить его можно словом. Поэтому мы в отношении к нашим детям так себя и ведём: мы с ними говорим, мы читаем, беседуем, учим, — но при этом запрещаем читать то, что́ нельзя, запрещаем слушать того, кто лжец; запрещаем обращаться к тем книгам, которые служат разрушением и его души, и рода человеческого. Без этой здоровой, нормальной, воспитательной цензуры воспитать ребенка невозможно нигде и никогда.
А нам внушается мысль, что мы должны быть свободны и позволять ребенку читать, смотреть и слушать кого угодно, где угодно, когда угодно и сколько угодно, потому что развратители этим и ослабляют наше словесное влияние и стараются привлечь ребенка к себе своим собственным словесным влиянием. Ведь, именно так развратили советский народ: лживым, очень неправильным, очень нечестным и развращающим словом. Как во времена Адама и Евы, пал человек только потому, что услышал клеветническое лживое слово. И отныне, и до конца, пока существует человек, именно от нашего слова и от изоляции ребенка от лживых слов и зависит будущее и наших детей — и вообще, нашего народа. Спасибо за внимание».
Автор: Константин Корепанов
Текстовая запись: Светлана Наумова
