Жить в Боге, чтобы плодоносить.
Проповедь священника Константина Корепанова.
Видеозапись сделана в ночь с 25 на 26 октября 2024 года на Божественной литургии, которая по традиции состоялась в Верхней Пышме в крестильном храме святителя Стефана Великопермского (в этот раз пораньше, потому что на первую субботу ноября выпадает Дмитриевская родительская суббота).
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня мы слышали в Евангельском чтении притчу. И Христос говорит, что притча есть самый естественный язык для разговора с народом. Отец Амвросий уже сказал вам по поводу одной из читаемых сегодня притч, что Царство Божье – как семя, и восходит незримо, неведомо, непонятно как. Конечно, люди сейчас стали умными, создают иллюзию того, что они много знают, хотя, на самом деле, в лучшем случае, они просто описывают процесс. Они не знают, почему это так. Они просто описывают так, как это происходит. А ни механизма скрытого, ни цели, ни причины подлинной всех основных действий этого мира, они не знают. Ну, нам кажется, что мы знаем, как растёт семя, и нам кажется, что мы знаем, как растёт человек во Христе. Но мы ничего не знаем, и это – хорошо, и это – благо, потому что пришел человек в Церковь, не соблюдал Великий Пост: «Сил моих нету, Господи, соблюдать Великий Пост!» Проходит лет 30, – и всё у человека, более или менее, налаживается, если он действительно живёт во Христе. И приносятся какие-то плоды, и приходит понимание, и он осознанно причащается, и со слезами кается. И одна из главнейших ошибок нашей жизни, именно у наших современных людей, – это поспешность, торопливость. Нас давно сбили с пути истинного и говорят о том, что всё должно приносить эффект очень быстро. На самом деле, жизнь – процесс медленный. Быстро только тараканы размножаются. Все настоящее, все подлинное – медленный процесс. И надо привыкнуть к тому, что семя жизни, брошенное в нас Сеятелем, восходит медленно. Нам только нужно знать, что́ мы должны делать сегодня, что́ должны делать сейчас, вечером, что́ мы должны делать завтра. Но будем ли мы делать завтра то, что должны были делать с вечера, – это вопрос большой. Может потребоваться совсем другое. Но большего от нас никто ничего и не требует. Просто надо каждый день сегодняшний пытаться исполнять заповеди Божьи, пытаться осуществлять волю Божью. И если это не получается, плакать, каяться, чтобы удержать себя в благодати Божьей.
Но из читанных сегодня есть еще одна притча. Притча тоже хорошо известная, – притча о горчичном зерне. Крошечный эпизод: садится в землю крошечное, малюсенькое зёрнышко, а вырастает огромное горчичное дерево, – так что под его сенью могут прятаться многие. Нам притча эта ничего не говорит, потому что у нас ничего подобного нет, но сам по себе образ этот очень нам полезен. Я уже много раз об этом говорил: что мы понимаем свою жизнь во Христе системно неверно. Потому что, как только мы пришли в Церковь, поплакали на коленках у какой-нибудь иконы, может быть, – перед аналоем на исповеди, причастились, – и вот чуть-чуть, ну чуть-чуть только нас те обстоятельства, которые привели нас в церковь, отпустили, – и мы сразу понимаем, что́ надо делать. Что? Ну – ближних спасать, естественно. Что ещё? Чем вы занимаетесь? Спасаете ближних, детей, внуков, соседей, невесток, снох, братьев, сестер, двоюродных, троюродных, подружек, – всех подряд надо: «Вот, знаешь, я там была, я там плакала, тебе там обязательно надо побывать». «У нас такой батюшка, у него такая борода, прямо до пояса, тебе обязательно нужно у него побывать». «Слушай, я в Евангелии прочитала, там такие слова чудесные, обязательно прочитай, вот я тебе подарила, вот пусть оно у тебя будет». И, кроме всех прочих неурядиц, которыми сопровождается это кардинально неправильное действие, это приводит к разорению нашей собственной души. Потому что, во-первых, мы оставляем волю Божию, мы не делаем того, что созидает нашу душу. Во-вторых, мы все уверены, что сами-то мы спасены; любое же самомнение и любая самоуверенность есть признак гордыни, а Бог гордым противится, – стало быть, у нас ничего не получится. Но мы будем закосневать в своей гордыне и отдаляться от Христа дальше и дальше, всё больше превращаясь в фарисеев.
И третье: мы видим, что наши усилия по спасению близких успехом не увенчиваются; конечно, если мы достаточно авторитарные, авторитетные, и у нас есть еще порох в пороховницах, мы можем, не очень–то спрашивая желания, притащить в храм и внуков и сыновей и даже отцов; можем и вообще набрать целый, скажем, автобус людей из этого нашего дома, ЖК или микрорайона, привезти их всех гуртом, чтобы их покрестить причастить – и дальше радоваться тому, что главное дело моей жизни выполнено. Но потом мы понимаем, видим, что эти люди так в Церковь и не ходят, так Христа и не чтут, Евангелие у них давно покрылось пылью, – мы унываем, мы переживаем.
И самый частый вопрос, который любой священник слышит на исповеди, это: «Что мне делать со своими близкими? Сын в храм не ходит, сын пьет, дочка замуж не выходит, сожительствует, внуки играют в компьютер» Постоянно люди спрашивают только это, хотя исповедь – это покаяние в своих грехах. а не расспрашивание о том, что́ мне делать с соседом или с внуком или с дочерью. Исповедь не об этом. Об этом можно поговорить, но не тогда, когда исповедь. Исповедь – это покаяние в своих грехах. В том числе, в том, что мы их, близких, по крайней мере, не любим. Потому что, если бы любили, то верили бы, что Бог их спасет – так же, как и меня. А раз мы не верим в это, раз мы в панике и в отчаянии о том, что наши близкие гибнут, – значит, мы не любим ни Бога, ни их. Ибо «любовь подлинная всему верит, всего надеется, все переносит, и она никогда не перестанет». Исповедь – для того, чтобы каяться в своих грехах.
Так вот: эта притча о горчичном семени показывает, как должно происходить спасение наших ближних. Оно произойдет только тогда, когда мы сами принесём плод посеянного в наше сердце семени. Когда семя возрастёт и образуется крона, птицы небесные сами прилетят, сами будут прятаться от солнца палящего или искать утешения под сенью этой кроны, или сами придут вкусить плодов с нашего дерева. Но если у нас ничего нет, – ни кроны, ни плодов, ни зеленеющей огромной вершины, как у пальмы, если ничего у нас нет, – то никто к нам не придёт. Каким образом мы сможем помочь человеку, если сами ещё не принесли плода? Чем мы его накормим, когда сами голодны? Чем мы его утешим, если Утешителя внутри нас ещё нет? Чем мы их вдохновим, если не знаем Отца? Каким образом мы приведём их к их Отцу, если сами бродим на далёкой стороне? Понимаете?
И потому у нас ничего не получается, потому и неприязнь к нам наших близких, и их отказ ходить в храм – это свидетельство Бога нам всем о том, что ты ещё сам не во Христе, ты ещё сам не принёс плода жизни, ты ещё не возделал данное тебе семя, ты еще не вырос. Врачу, исцелися сам. Ты кого собрался лечить, если не можешь вылечить самого себя? Ты кого пытаешься спасти, если сам себя спасти не можешь?
Мы все готовы спасать весь мир. Но и про это тоже сказано было в Евангелии чуть в другом месте, не читаемом сегодня: что «многие из вас обходят полмира, чтобы найти, кого бы обратить в свою веру, и, найдя, наконец, делают его ещё худшим, чем сами есть» – вот что нас ждёт. Это – приговор, сказанный фарисеям, потому что человек должен смириться и понять, что он должен принести плод брошенного в него семени. Это – главная задача его жизни. И, когда этот плод принесён будет, Бог сам приведёт к нему тех, кого нужно. Может, это – сын, а может, это – дочь; может, это – сосед, а может, это – вообще посторонний человек, – но его приведет ко мне Бог. Наша воля ничего не сделает. Причем самое парадоксальное, самое глупое и безумное, – что мы же слышим слова Христа: «Никто не может прийти ко Мне, если Отец его не привлечет». А мы не спрашиваем, – какой-такой Отец? Да не нужен нам Отец! Мы Его сами знать не знаем, мы Его сами ведать не ведаем; ни вкусом, ни мыслью, ни сердцем мы не прикасались к Нему. Да и не нужен Он нам вообще! Нам главное – исполнить некий ритуал: просто притащить близкого в церковь, чтобы внутренне успокоиться: «Всё, Господи, я всё сделал: вот дети мои стоят здесь. Верят они, не верят; живут ли они хорошо или плохо – да какая разница? Главное, они здесь со мной стоят. Ну и что, что он там бросил жену и своих детей? Зато он здесь со мной в храме. Ну и что, что он подворовывает потихоньку? Ну кто без греха? Ничего, он же на исповедь ходит, кается; – зато он стоит со мной!» И сколько такого лицемерия, отравляющего жизнь всех нас! А все потому, что мы, вместо того, чтобы исполнять волю Божью и созидать себя во Христе, спасаем других не потому, что мы их правда любим, не потому, что мы за них переживаем, – а потому, что наша гордыня, наша тщеславие, наше самолюбование, наше любопытство, наша немножко больная совесть успокоятся только тогда, когда мы их поставим с собой рядом.
Про это тоже есть известная притча в Евангелии: про одного богача, который, находясь в геенне огненной, говорил Аврааму: «Пошли Лазаря, чтобы он предупредил моих братьев, чтобы они сюда не попали!» «Нет, – говорит Авраам, – не получится. Если они не верили Моисею, – даже если кто из мертвых воскреснет, не поверят». Но почему он, никогда раньше не заботившийся о своих братьях, вдруг озаботился о них, находясь в геенне? Не это же ли чувство движет нами, – что мы сами, воспламеняемые геенной, очень от того переживаем, и надеемся, что хоть как-то успокоится этот пламень огненный, когда мы увидим, что ближние наши стоят рядом? «Вот, Господи, я всех в храм привёл; все у меня крещеные, все причащаются, Пасху, Рождество соблюдают, платочки носят, юбки все пошили. В общем-то, нормальные, хорошие. Я спокоен, мне ничего не надо». Ещё и хожу, голову подняв: «У тебя где сын? А у меня – рядом. А дочка где? Моя вот на клиросе поет. Да, вот надо уметь воспитывать своих детей. Не то, что вы там, конечно!» – ещё и голос поднимать, голову задирать. Хотя, на самом деле, нам бы стыдиться надо, потому что важно не то, кто́ пришел в храм, а у кого в сердце Христос, кто́, в свою очередь, приносит плоды жизни, любовь, веру, долготерпение, милосердие, кротость, воздержание.
А если всего этого нет, – так от того, что он стоит в храме, ничего не прибавится. И фарисеи стояли в храме, а Христа распяли; – да не будет с нами этого!
И продолжим мысль отца Амвросия: что нужно созидать свое сердце во Христе, нужно приносить плод жизни в своем сердце. И когда угодно будет Богу, и плод будет принесён, – то и что-то произойдёт и с нашими близкими. И часто их неприязнь к нашей вере, это вовсе не то, что́ сказал апостол Павел: что для них, для окружающих это как зловоние, – а просто это обличение того, что мы сами еще неказисты. Как сказал преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Аминь.
Вернуться к списку